Бесконечные дни - [17]

Род поглядел на меня, и я вдруг осознала, какая же прозрачная у меня сорочка. Он провел пальцем вниз по моему горлу, по ложбинке между грудей и ниже, до середины живота. Меня бросило в дрожь. Я не успела ни чего осознать, как он уже обвил рукой мою талию и привлек меня к себе. Движения его были плавны и точны словно в хорошо поставленном танце. Наши мокрые тела с легким хлопком сошлись друг с другом. Лба моего коснулась его рука — он откинул с моих глаз прядь волос. Взоры наши встретились. Род глухо застонал — и в то же мгновение впился мне в шею зубами: так быстро, что я даже не услышала звука разрывающейся кожи.

* * *

Дождь вычерчивал прихотливые узоры на улице, за пределами башни. Кампус был залит водой. Когда взгляд мой снова обрел четкость, я увидела, как ученики торопливо бегут кто куда в поисках укрытия или же прыгают по лужам. На дворе было людно и шумно. Неподалеку от меня две девушки и паренек примерно моего возраста смеялись, поднимая руки над головой. Мальчик обвил рукой талию одной из девочек, и они вместе припустили ко входу в общежитие «Кварц». Я отступила от окна во тьму лестничного пролета и посмотрела себе на запястье.

В моменты страсти Род частенько впивался зубами мне в руку. «Просто попробовать», — говаривал он. Это было все равно что ласковое прикосновение губ к мочке уха. Голос его взывал ко мне, стонал во тьме. Я вздохнула и невольно потерла запястье. В груди саднило, все мышцы болели после недавно пережитого преображения. Хотелось изо всей силы бить кулаком о каменную стену, пока не разобью в кровь костяшки.

— Ох… — вслух произнесла я.

Колени подкосились, и я без сил опустилась на ступеньки.

Вот оно какое, горе.

Странно, насколько острее и отчетливее воспринималось это чувство теперь, когда я стала человеком. На людское горе не накладывались всевозможные муки и терзания, как было в мои вампирские времена. Тогда основное горе тонуло в океане невообразимой печали и тоски. Я глубоко дышала, выжидая, пока схлынет этот прилив эмоций, пройдет спазм, сжавший грудь. Неужели заплачу? Я потрогала щеки, но они оставались сухими.

Я спустилась по лестнице, вышла из главного входа в хопперовский корпус и, шагнув с дорожки на лужайку, направилась прочь. По голове забарабанили капли дождя. Через несколько минут руки у меня промокли насквозь. Свитер Рода тоже. За стеной дождя я почти ничего впереди не видела, но знала, что иду в сторону тропы, проложенной по другую сторону газона. Я вытерла залитые дождем глаза.

Настоящее приключение, верно?

Вся беда… твоя… в том, что я люблю тебя.

Остановившись посреди газона, я скинула босоножки, опустила на землю сумку и раскинула руки в стороны. Дождь хлестал вовсю. Я вспоминала лицо матери, смех отца, синие глаза Рода, привычный уют нашего братства.

Ты должен страстно хотеть, чтобы вампир, для которого совершается ритуал, остался жив.

Самое главное тут, Лина, — чистота намерения.

Капли дождя разбивались о мои щеки каскадами крошечных брызг, стекали по лицу. По телу пробежал холодок. А вот оставайся я вампиром, не ощущала бы ничего, кроме дроби капель, — как будто все тело онемело. Я бы знала, что вся промокла, но ничего бы не чувствовала. Воздев руки к небу, я закрыла глаза, наслаждаясь ощущением стекающих по рукам и всему телу струй. Вот вода пробралась и в джинсы, вот на мне не осталось ни единой сухой ниточки. Зарывшись пальцами ног в размокшую землю, я глубоко вздохнула.

— И часто ты так делаешь? — раздался издалека юношеский голос.

Я отерла глаза тыльной стороной руки. Из открытого окна верхнего этажа общежития напротив улыбался Джастин Инос. Я и не осознавала, что стою у мальчишеского общежития, «Кварца». Я полсекунды помолчала, обдумывая, что ответить.

— Может быть, — наконец промолвила я.

— Рад видеть, что ты таки разжилась штанами, — заметил он, кладя руки на подоконник. — И что это ты делаешь?

— А как по-твоему? — осведомилась я. По рукам поползли мурашки. Я заметила, что еще из нескольких окон за мной наблюдают — На что похоже?

— Похоже, что ты выжила из ума.

— Ну, в моторках на убийственной скорости я не гоняю, однако взбадривает все равно неплохо.

Я улыбнулась, и в это мгновение темное небо сотряс оглушительный раскат грома. Я даже не вздрогнула. Джастин усмехнулся.

— Ладно. Ловлю на слове, — промолвил он, закрывая окно.

Издевался, что ли? Я быстро оглянулась назад, туда, где в сотне ярдов стояло здание клуба, и снова перевела взгляд на «Кварц». Каменная арка обрамляла ведущий в холл темный коридор. Через минуту в этом проеме показался Джастин — босой, без рубашки, лишь в шортах с надписью белыми буквами «Уикхэм». Он, в свою очередь, вышел на середину газона и остановился рядом со мной.

Опустив руки по бокам, я вздернула подбородок, подставляя лицо дождю. Джастин с улыбкой последовал моему примеру. Дождь хлестал по асфальтовой дорожке, барабанил по траве у нас под ногами.

— Да, это тебе не на моторках гонять, — проговорил Джастин через пару секунд.

Я открыла глаза. Грудь Джастина была вся залита дождем, мы оба с ним промокли насквозь. Мы улыбнулись небу, потом друг другу — и я на миг забыла, что почти на пятьсот лет старше его.