Беседы великих русских старцев. О Православной вере, спасении души в различных вопросах духовной жизни - [383]

Так он чувствовал свое великое смирение. И что же, разве отец Александр считал для себя или для своей паствы воз­можным нарушение церковных законов, церковных правил?

Разве он, по существу, не так же сурово и требовательно относился к этому? И разве там, где это касалось истин Цер­кви, он не так же дерзновенно и открыто всегда свидетель­ствовал о них? Возрождается этот суровый дух Православия, который должен ограждать его чистоту. Все это невольно свя­зывается у меня с впечатлением моего прощания. Мне дума­ется, ведь проверка, зачем и как жил человек, — это его смерть. Не то есть проверка, как мы живем, не думая о часе смертном, как мы смеемся, как мы отдаемся всевозможным страстям, какие мы испытываем удачи в жизни, как мы лику­ем, забывая о смерти, — все это суета, все это пройдет.

Настоящий ответ в прожитой жизни дается в смертный час. И нельзя выразить словами с достаточной полнотой того чувства, которое испытываешь, видя вот так приготовленную к вечной жизни душу человеческую. Это могла сделать одна Церковь Благодатью Божией. Никогда самый хороший от природы человек не будет в состоянии так встретить смерть. Для этого надо быть в Церкви, а для этого надо знать, где ис­тинная Церковь, для этого нужно пребывать именно в этой истинной, Святой Соборной Апостольской Православной Церкви, где совершается Таинство Евхаристии, ибо оно, это великое и страшное Таинство, совершается лишь в одной ис­тинной Церкви.

Не отдельные грехи человека страшны, самое страшное — это отпадение от Церкви. Мы говорим: «Согрешиша, но не отступиша». Вот это свидетельство о грехе, но не об отпаде­нии, оно и важно для нас. Врагу нашего спасения всегда хо­чется нас погубить нашими страстями и грехами, но в единый час может человек покаяться и вновь омыться Благодатью Божией в Святой Церкви; окончательная гибель наступит тог­да, когда он уйдет из Церкви, когда он уже явится отрезан­ным, «не на лозе». Поэтому враг так и старается исторгнуть человеческие души из истинной Церкви.

Какие же признаки истинной Церкви? Как нам ее узнать?

В Святой истинной Церкви, в той, в которой является полнота Благодати Божией, где совершается святое Таинство Евхаристии и в которой можем мы спастись, в этой Церкви исповедуются те догматы, которые исповедуются Православ­ной Церковью. В этой Церкви соблюдаются те правила Церк­ви, которые созданы и переданы нам святыми отцами. В этой Церкви существует преемственная, законная, истинно церковная власть. Никакое повреждение догматов недопусти­мо, никакое самочинное повреждение правил Церкви недопу­стимо, никакое самочинное захватывание церковной власти недопустимо.

Если Святую Церковь постигают какие-либо испытания, то вот эти три ее основания всегда должны быть незыблемы­ми в ней.

Ни ради чего нельзя повреждать догматов, ни ради чего нельзя отрицать устава, ни ради чего не может быть приемле­ма незаконная церковная власть. Может возникнуть очень много трудных обстоятельств в церковной жизни, могут и бывали в истории Церкви страшные времена, когда отпадали от истинной Церкви даже патриархи. Грехи могут быть про­щены, но отпадение от Церкви, оно является грехом к смер­ти, является отпадением от самого источника спасения.

Так надлежит утвердиться в своем внутреннем отношении к Церкви Христовой. Нужно проникнуться твердой уверенно­стью, что только в этой истинной, Православной Церкви мо­жет быть достигнуто спасение, и каждый должен со всей строгостью следить за чистотой Церкви Христовой, быть как бы на страже Православия, чтобы здесь не погрешить ни в каком отношении. Здесь нужно много терпения, здесь нужно много спокойствия, здесь нужна мудрость и, главное, упова­ние на Благодать Божию.

Все это с такой полнотой имеет умирающий пастырь.

И сегодняшнюю беседу свою я как бы говорю в его память.

Аминь.

9

Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

О чем же в преддверии Великого поста можно говорить, как не о посте и молитве?

Пост и молитва — два крыла духовной жизни, два крыла, подрезанных у современного христианского общества мир­ским мудрствованием. Говорить о посте всегда трудно. Труд­но говорить не тогда, когда сказанное тобой противоречит по­нятиям мирским, мы чувствуем такую крепкую невидимую стену, отделяющую нас от жизни мирской, что для нас не со­ставляет затруднений, когда мы чувствуем, как сказанное нами расходится с понятиями и чувствованиями тех, кто жи­вет за этой стеной. Но трудно бывает говорить о том, что встречает противодействие в самой нашей церковной среде. Эта трудность и побуждает постоянно возвращаться к вопро­су о посте и келейной молитве.

Сколько недоразумений, сколько всевозможной суеты по­налегло на вопрос о необходимости поста!

Ведь когда теперь, с Божией помощью, понемногу восста­навливается постничество среди рядовых христиан, то это встречает не меньшее недоумение в среде верующих, чем в среде неверующих.

«Вы постничаете?» Этот удивленный вопрос задают вовсе не всегда безбожники, его совершенно так же задают веру­ющие люди. Для них как будто бы дело решенное, что пост должен быть понемногу изъят из церковного употребления.