Беседы великих русских старцев. О Православной вере, спасении души в различных вопросах духовной жизни - [224]

— А мысль мне говорит: ты сейчас умрешь. Я только об одном молил Бога, чтобы приобщиться Святых Таин. Ужас смерти овладел мной. Наконец приходит священник. Начал меня исповедовать, я ничего не могу сказать, только «гре­шен», «грешен». Священник сделал мне несколько вопросов, разрешил меня и приобщил. Я успокоился, хотя доктор ска­зал, что до утра едва ли доживу.

«Я лег на кровать, накрыли меня одеялом, и я остался один. Вдруг слышу, словно какой-то голос с неба: «Дон» — это уда­рили к утрени в женском монастыре, а в душе кто-то сказал: «Будешь жив...» Мне стало страшно, и я уснул. Наутро мой денщик приходит и поднимает осторожно с головы моей одея­ло, думая увидеть меня уже умершим, а я ему говорю:

— Ты что, Александр?

Денщик обрадовался и говорит:

— Да Вы живы, Ваше Высокоблагородие?

— Да, жив, — отвечаю, хотя после этого и лежал два меся­ца, борясь со смертью. Я просил раскрыть дневное Евангелие и прочесть мне его. Александр взял и начал читать притчу о безплодной смоковнице: Во грядущее лето посечеши ю, аще не сотворит плода. Я и подумал, что, действительно, я безплод­ная смоковница, хотя и полагал раньше, что имею разные добродетели, потому что был по внешности исправен. И ре­шил я переменить свою жизнь. Ждал я смерти и на следую­щий год в этот день, но остался жив, и ныне уже прошло двадцать лет с того времени... Когда я был еще послушником, я начал искать подтверждения сему, ибо это говорит только один преподобный Симеон. И вспомнил текст Евангелия: Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят. Если переста­вить слова, выходит так: Бога узрят только чистые сердцем. А внутренняя молитва Иисусова и есть соединение ума и сер­дца для устремления к Богу...»

Я не помню слова батюшки в точности, а поэтому боюсь писать смело, так как могу написать что-либо неправильно.

24 ноября 1909 г.

Запишу слова преподобного Симеона Нового Богослова о внутренней молитве Иисусовой: «Если кто не соединится с Господом Иисусом здесь на земле, то и никогда не соединится с ним».

Это мы с батюшкой прочитали в книге «На горах Кавка­за», в том месте, где говорится о необходимости молитвы Иисусовой. «Это страшные слова», — говорил батюшка.

26 ноября 1909 г.

Вчера вечером долго занимались с батюшкой делом. Толь­ко под конец батюшка рассказал про себя, как Господь охра­нял его от женского пола в миру, как не попустил ему женить­ся, хотя и было много невест...

— Я помню, когда я был маленький, — рассказывал еще батюшка, — у нас была картина в доме. Она изображала сле­дующее: стоит Петр Великий, а перед ним на коленях моло­дой человек, около которого стоит его отец, приговоренный к ссылке в Сибирь за какое-то преступление. Этот молодой человек просит Петра I освободить его отца, потому что он стар, не сможет перенести тяжких трудов, кроме того, в нем нуждается семья.

— Лучше меня сошли в Сибирь вместо отца, ибо я молод, силен и свободен, — сказал юноша.

Петр Великий прослезился и ответил:

— Освобождаю этого отца за то, что у него есть такой сын.

Так мне рассказал про эту картину мой отец и учил меня молиться за него. Да и вообще учил меня молиться: возьмет, бывало, меня и поставит с собой и велит прочесть «Богоро­дицу», «Царю Небесный» и еще что-либо. Учил меня читать 90-й псалом, и я его тогда выучил наизусть в один день. Ко­нечно, я и теперь молюсь за него каждый день...

Вечером.

Сейчас возвратился от батюшки. Очень устал. Батюшка говорил мне о покойном отце Анатолии, великом старце.

— Он любил Бога, как только можно было Его любить. И это чувствовалось всякому, кто к нему приходил...

29 ноября 1909 г.

Вчера за бдением батюшка говорил слово о внешнем и внутреннем монашестве. Говорил хорошо. Указывая на по­учения преподобного аввы Дорофея как на прекрасные, по­учающие нас внешнему и внутреннему монашеству.

Вот преподобный Дорофей и учит, как соединять одно с другим. Внутреннее монашество есть очищение сердца от страстей при содействии молитвы Иисусовой.

5 декабря 1909 г.

Сподобил меня Господь принятия Святых Христовых Таин. Припоминается мне батюшкина беседа о господине Погоже— ве, известном более под псевдонимом Поселянин. Он пишет статьи духовно-нравственного содержания.

— Вы себе представить не можете, какая громадная раз­ница между теперешним его лицом и прежним. Ничего нет общего...

Я помню, был он у нас в скиту за трапезой лет пятнадцать— семнадцать назад. Я сидел в уголке около портрета отца Паи­сия (Величковского), а он сидел на первом месте около иеро­монаха. Я залюбовался им. Не подумайте, что я говорю про телесную красоту, нет, я говорю про внутреннюю красоту, ко­торая выступала наружу в выражении его лица и даже во всех его движениях.

Было лето, окна в трапезе были растворены. Он сидел как раз перед окном, спиной к читающему. Помню, подали уже второе или третье, он скушал две-три ложки и, положив лож­ку, устремил свой взгляд в окно, и чувствовалось мне, что смотрел он на храм, на чудные сосны, затем все выше и выше в голубые небеса с мыслью о великом и безконечном Боге. Я подумал тогда: «Господи, каким же должен быть внутренний мир этого человека?.. До тех пор я уже знал его по сочинени­ям, а тогда и просто полюбил его. Я попросил отца Иосифа благословения познакомиться с ним, и отец Иосиф прислал его ко мне в келью, и там была у нас беседа с ним первая и последняя...»