Беседы с Альбертом Эйнштейном - [17]

* * *

Профессор, мы обсудили вашу работу и ваши взгляды на войну и ядерное оружие. А сейчас мне хотелось бы перейти к другой стороне вашей жизни. Не хотите ли вы познакомить нас с вашей личной жизнью?

Со мной каждый писк становится трубным соло[28]. Я убежден, что существует огромное несоответствие между тем, чем я являюсь, и тем, что люди думают обо мне. Но я все же в какой-то степени понимаю интерес к жизни таких людей, как я, кто имел несчастье привлечь к себе внимание публики. Поэтому я соглашусь ответить на ваши вопросы, хотя и не без некоторой неловкости.

* * *

Я понимаю и благодарю вас, профессор. Я хотел бы спросить вас о ваших детях. Кто-нибудь из них пошел по вашим стопам?

Нет, ни один не стал физиком, но Ганс-Альберт стал инженером-гидравликом, профессором в Университете Беркли. У него хорошая голова, и он мог бы стать физиком, но родители не выбирают жизненный путь для своих детей.

* * *

А ваш младший сын Эдуард?

У Эдуарда были серьезные проблемы со здоровьем, которые помешали его развитию. Он был очень умный и сам очень рано научился читать. К пяти годам он уже знал деление и умножение. К сожалению, умственная болезнь лишила его блестящей карьеры в медицине или в технических науках.

* * *

Вы были всегда невероятно заняты, и вам, наверное, было трудно достичь какого-то баланса между работой и семейной жизнью.

Да, это так. Это было самым прискорбным последствием моей научной карьеры. Ганс-Альберт родился незадолго до того, как я начал свою работу в 1905 году, который как раз пришелся на первый год его жизни. Однажды жена отругала меня за то, что я качал на коленях малыша Альберта и одновременно производил вычисления в тетради. Хотя я не думаю, что малыш возражал.

* * *

Вы занимались с детьми математикой? Помогали им со школьными заданиями?

Я хотел бы заниматься математикой с Альбертом, но они жили отдельно от меня, так что это было невозможно. Ему нравилась геометрия, как и мне в его возрасте, и это очень радовало меня. Его мать могла заниматься с ним и давать ему задания. Что касается домашних заданий, мальчики отлично справлялись с ними сами.

* * *

Вы упомянули, что ваш сын Ганс-Альберт стал профессором, как и вы. Вы были близки с ним?

Мы редко встречались. Когда мы еще жили в Берлине, мы иногда выбирались в пешие походы или ходили под парусом — это мы оба любили. А когда он вырос, война и работа как сговорились постоянно разлучать нас. Я очень хотел бы проводить с ним больше времени, но такие случаи нам редко выпадали. Я утешал себя сознанием, что у меня есть сын, который унаследовал мою основную черту: способность подняться над обыденным существованием, посвятив себя целям, не связанным с личным благополучием[29].

Женщины Эйнштейна

Когда родилась сестра Эйнштейна, Майя, маленький Альберт, которому было тогда два года, подумал, что появилась новая игрушка, и спросил свою мать, где у нее колесики. Майя умерла от атеросклероза сосудов головного мозга в 1951 году, в доме своего брата в Принстоне, куда она приехала в 1939 году, через два года после эмиграции в Соединенные Штаты, куда бежала от нацистов. Эйнштейн никогда не выказывал скорби от потери близких публично, но после смерти Майи сказал одному из друзей, что ему очень не хватает ее, больше, чем он мог предположить.

Эйнштейн был женат дважды, сначала на Милеве Марич, меланхоличной и не вполне уравновешенной студентке из Сербии, изучавшей физику вместе с Эйнштейном в Цюрихе, а потом, когда ему уже было за сорок, на своей двоюродной сестре Эльзе Левенталь.

* * *

Профессор, а родные братья и сестры у вас были?

У меня была одна сестра, моя дорогая Майя.

* * *

Вы были близкими людьми?

Да, очень близкими. Мы росли вместе в Мюнхене и всю жизнь сохраняли хорошие отношения. Она жила с нами в Принстоне последние двенадцать лет. Я читал ей каждый вечер во время ее болезни, потому что ее сознание долго оставалось ясным. Мне пришлось стоически перенести ее смерть, поскольку мой далекий Бог делает такие события очень тяжелыми. Она была моим доверенным лицом в годы учебы в университете, когда я ухаживал за моей первой женой Милевой, а мои родители категорически — и нельзя сказать, что совсем безосновательно, — возражали против этих отношений. Особенно нелегко это далось моей матери.

* * *

А ваша мать была с вами строга в детстве?

Не то чтобы она была уж очень строга, но она серьезно занималась нашим воспитанием. От нее мы унаследовали способности к музыке и дар наслаждаться ею. Она всегда поддерживала меня во всем, за исключением моих отношений с Милевой. А Милева была умным и интеллигентным собеседником — мы проводили вместе очень много времени, изучая и обсуждая вопросы физики. Наша семейная жизнь была счастливой первые несколько лет, а потом наши отношения стали ухудшаться, во многом из-за моей работы. Наши пути разошлись, когда дети были еще маленькими, что не очень хорошо отразилось на них. Возможно, человеку моего склада лучше вовсе не жениться и не заводить детей.

* * *

Раз уж мы говорим о женщинах, которые были важны для вас, не хотели бы вы упомянуть и другие имена?

Моя вторая жена Эльза была одним из самых важных людей в моей жизни. Она неутомимо выхаживала меня во время моих болезней. Она идеально вела наше домашнее хозяйство, в то время как ее беспечный муж занимался только своей работой. Когда мы куда-нибудь ездили вместе, я становился неудобным предметом мебели, который она постоянно должна была приводить хоть в какой-то порядок в тщетной попытке исправить мой внешний вид. После ее смерти я превратился в старомодную фигуру, которая известна в основном тем, что не носит носков, и которую по особенным поводам демонстрируют публике как некое ископаемое