Беседа с Анубисом - [3]

Я был молод, я был глуп, и я попросил, чтобы бог с шакальей головой и мне тоже открыл эту тайну. Если суждено здесь погибнуть, то я, по крайней мере, захвачу в мир иной драгоценные знания.

Анубис насквозь пронзил меня взглядом.

«Ты знаешь, почему я стерегу эту гробницу?»

Я ответил, что не знаю, но, возможно, это должно уберечь мудрость оракула, чтобы не раскрывать великую тайну храма Амона — тайну, которая стала известна Александру.

Анубис засмеялся ещё громче. Злобным хохотом, который заставил меня пожалеть, что моя кожа не способна становиться толще, а лёгкие дышат воздухом.

«Это не храм Амона, — произнёс бог. — Может быть, впоследствии его и стали так называть, но в действительности — изначально и навсегда — это гробница. В ней заперт Самый Ненавистный. Осквернитель. Заклятый враг. Убийца воплощённой мечты, которая длилась дважды по шесть тысяч лет. Я стерегу гробницу, чтобы закрыть ему вход в загробную жизнь. И для того, чтобы передать великую тайну».

— Значит, вы не собираетесь нас убивать? — спросил я.

За спиной фыркнула Эми Гитерман, не поверив, что выпускник Пекинского университета мог задать настолько дебильный вопрос. Анубис снова пронзил меня взглядом и сказал: «Нет, я не обязан это делать. У меня иная задача». И затем, без лишних уговоров, открыл мне и открыл Эми Гитерман из Бруклинского музея — открыл нам обоим тайну, которая спала в песках от самой эпохи Александра. А после Анубис сказал нам, чья это гробница. А потом исчез в тумане. Мы поднялись обратно наверх, подтягиваясь на руках, потому что верёвки пропали, и моя одежда пропала, и пропал рюкзак Эми Гитерман со съестными припасами. Но у нас хотя бы остались жизни.

По крайней мере, пока.

Сейчас я записываю иньским письмом, как мы узнали древнюю тайну, — излагаю во всех деталях. Показываю каждую часть этой истории, и трёх её участников с их именами, и каждый их шаг. Всё здесь — для того, кто найдёт записи, ведь гробница снова спрятана. Землетрясение подействовало или бог-шакал — точно не могу сказать. Но если сегодня вы попытаетесь разглядеть затемнение на глубине, под песками, то, в отличие от прошлой ночи, не обнаружите ничего.

Теперь наши пути разошлись, путь Эми Гитерман и мой. У неё своя судьба, у меня своя. Но отыскать нас несложно.

На вершине своего могущества посетив храм оракула и узнав то, что повлияло на остаток его жизни, Александр Великий вскоре скончался от комариного укуса. Так сказано. Александра Македонского свели в могилу чрезмерное пьянство и разврат. Так сказано. Александр был убит, его отравили. Так сказано. Он умер от длительной неизвестной лихорадки; от пневмонии; от сыпного тифа; от заражения крови; от брюшного тифа; от приёма пищи из оловянной посуды; от малярии. Так сказано. Александр был смелый и энергичный правитель в расцвете сил и на пике власти, но, живя в последние месяцы в Вавилоне, он по какой-то причине, которую никто не в состоянии внятно обозначить, предался запойному пьянству и ночным оргиям... А потом у него началась лихорадка.

Комар. Так сказано.

Вряд ли кто-то станет обсуждать, что именно сгубило меня. Или Эми Гитерман. Мы с ней слишком незначительны. Но нам известна самая главная тайна.

Анубис говорлив. У шакалоголового нет секретов, которыми он отказался бы поделиться. Он расскажет всё. Хранение тайн — не его обязанность. Его обязанность — месть. Анубис стережёт гробницу, эру за эрой продолжая мстить за собратьев-богов.

Гробница — это последнее пристанище того, кто их убил. Когда вера в богов исчезает, когда почитатели богов отворачивают лица — тогда исчезают и сами боги. Они уходят, как ушёл тот туман, который поднимался к нам и умолял. А в замурованной гробнице под охраной властителя могил лежит тот, кто заставил весь мир забыть Исиду и Осириса, Гора и Анубиса. Перед ним расступались воды моря, он блуждал по пустыне. Поднялся на вершину горы и заставил мир вспомнить ещё одного бога. Он — Моисей, и месть Анубиса не только сладка, но и бесконечна. Моисею, отвергнутому и Небом, и Адом, никогда не познать покой посмертия. Безжалостная месть обрекла его быть вечным изгоем, погребённым в могиле богов, которых он убил.

Теперь я закопаю свои записи на приличную глубину и не оставлю никаких пометок на поверхности. Пойду своей дорогой, унося тайну и больше не «мчась сломя голову», потому что совершил уже всё, что требуется для самоубийства. Я ухожу своей дорогой, и неважно, как долго придётся идти. Оставляю только вот это предупреждение для тех, кому хочется отыскать затерянное святилище Амона.

Закончу словами Эми Гитерман из Нью-Йорка, обращёнными к божеству с шакальей головой:

— Должна вам сказать, Анубис, вы самый строгий экзаменатор.

Она не улыбалась, произнося это.