Бесцеремонный Роман - [5]
Человек в белом сказал:
– Ну, теперь хорошо… Выживет.
В больнице Роман познакомился с главным инженером одного из уральских заводов, и тот уговорил его остаться работать на Урале. Это представлялось лучшим выходом – Роман был без денег и, главное, без социального положения.
Романа смешила мысль о том, что он, помещик, бездельник, рантье – и владычинская орловская усадьба осталась стоять без хозяина до того времени, пока не пришли бородатые мужики с энергичным, горластым фронтовиком во главе и, вызвав управителя, доложили тому, что «общество, значит, господские поля решило поделить, потому как земля – наша, и протчее…».
И 10 июня 1918 года в городе Екатеринбурге (ныне Свердловск) в доме № 9 по улице Гоголя у Гиршгорна снял комнату техник Верх-Исетского завода Роман Владычин.
4
31 мая 1918 года Челябинск был внезапно захвачен чехами.
Сначала не поняли как и почему. На самом деле, трудно было уяснить, почему из чешских эшелонов, ожидавших третьих звонков для отправления дальше на Восток, повыскакивали вдруг солдаты, прошли в комендатуру станции и арестовали всех там находившихся. Так же просто небольшими отрядами в городе были захвачены казармы, и никто сразу не понял, зачем это все. К вечеру появились приказы:
«Ко всем честным гражданам:
Наши доблестные друзья – чехо-словаки… иго комиссаров… взяв в руки оружие… Все на фронт…»
На Екатеринбург! На Екатеринбург! Ближе к Москве… Колокольный звон сорока сороков, салюты, благословение народа… И бело-зеленые сибирские освободители повалили на север.
Вперед! Вперед! Вперед! Впереди – Екатеринбург. В Екатеринбурге есть дом на углу Вознесенского проспекта и переулка того же названия… Ипатьевский двухэтажный дом принадлежал Ипатьеву, екатеринбургскому подрядчику, и теперь в этом доме, окруженном высоким, наспех сколоченным дощатым забором, будками часовых-красноармейцев, заточен самодержец всея Руси, его императорское величество государь император Николай II. Вперед, солдаты! Вперед, на Екатеринбург! Этот дом должен стать вторым Ипатьевским монастырем. Вперед, солдаты. Не обращайте внимания на каламбуры истории – вперед на Екатеринбург.
Пусть смяты красные. Пусть пали Кыштым и Касли, пусть из Уфалея, через оставляемый Екатеринбург, промчались последние отряды дальше на север, пусть это тяжелая неизбежность, но отступавшие обещали:
«Мы скоро вернемся-а!…»
И они вернулись через год.
И постановление о расстреле Николая Романова и его семьи, и несколько револьверных выстрелов, заглушённых шумом автомобильного мотора, – разве это не слишком запоздалое эхо залпов 9 января и Ленской бойни?
И.один обугленный палец и несколько драгоценностей в куче пепла, где-то на торфяном болотце, – разве это не достаточно суровое завершение трехсотлетнего траурного шествия «Ипатьевский монастырь – Ипатьевский дом»?
Вперед, солдаты! Вперед – на Пермь! Не обращайте внимания на злые каламбуры истории, вы в них все равно ни черта не понимаете…
Вперед за эту, как ее там, единую, неделимую, скажем. Вперед…
Год прошел…
Белые – на излете.
5
Мы привыкли, что почти каждый вечер Роман в своей полупустой комнате корпел над чертежным столом.
В это время вступ к Роману был закрыт и все наши попытки товарищеского общения безжалостно и энергично пресекались; на наши возмущенные протесты и демонстративную навязчивость Роман, с завидным лаконизмом, неизменно отвечал:
– Все равно ничего в этом не понимаете…
Вначале мы обижались, но потом привыкли и примирились со своей участью «лирических профанов»… В такие вечера мы, отвергнутые, собирались у Келлера или у Липатова для несложного дружеского времяпрепровождения.
Однажды Гиршгорн пришел взволнованный и рассказал, что Романа только что арестовали агенты контрразведки. Они перерыли чертежи Романа, его бумаги, его вещи в поисках большевистских прокламаций, инструкций какого-то фантастического Повстанческого Совета и хотя ничего не нашли – все же повели с собой нашего друга.
Этот день начался грозой. Роман вскарабкался под потолок, но нет, сквозь маленькое решетчатое окно в глаза Романа смотрело веселое безоблачное небо. Грозы не было, была далекая глухая канонада.
Роман в камере один, другие постепенно уходили. Кто-то сидел наверху в роскошном кабинете и занимался вычитанием, скромное арифметическое число людей превращалось по выходе в именованное – расстрелянных или отпущенных. Последних было немного, ирония случая вывела в числе их одного известного налетчика, который ухитрился во время сна Романа прихватить его ботинки и пиджак…
Канонада была грузна и требовательна. Ее отголоски проглотили топот ног и передвигание шкапов. Забота стирает память, человек наверху, занимавшийся вычитанием, потерял среди втиснутых в портфель бумаг последнюю единичку – за нее уцепилась жизнь Романа, спрятался он сам; портфель захлопнулся, как захлопнулась дверь подвала, стекла задребезжали еще раз, и человек вышел.
– Вылазьте…
Голос был пуст и бесцветен. В нем была скучная обязанность, и только. Ни привета, ни иронии…
– Вылазьте…
Вышел один Роман – худой, обросший, полураздетый, грязный, со взлохмаченной головой – и на всякий случай сказал:
«Вулкан в кармане» Б. Липатова и И. Келлера — классическое произведение литературы «красного Пинкертона». Советский полпред-шпион Фокин, его подруга-белоэмигрантка, сыщики Штрук и Шерлок Пинкертон, иностранные банкиры и опереточные африканские дикари заняты поисками небывалой взрывчатки, попутно предоставляя авторам возможность вдоволь развлечься.
Гражданская война на Урале. О ней написано много. И каждая книга добавляет что-то новое к тому, что мы уже знаем о событиях той незабываемой поры, о людях, через жизнь которых прошла революция с ее тяжелыми испытаниями, показавшими каждому, чего он стоит, правильно ли он жил и для чего должен жить. События гражданской войны полностью определили и сложную судьбу героев романа Иосифа Келлера «Суровые дни», основное действие которого происходит в Перми зимой 1918 года и в первой половине 1919-го. Это дни трагического отступления Красной Армии под натиском Колчака, дни подпольной борьбы большевиков в захваченной белогвардейцами Перми, дни боев за освобождение Среднего Урала.Великое дело требует от каждого человека, пусть самого рядового, незаметного, действий крупных, решительных, достойных времени.
Революционно-фантастическая повесть.Иллюстрации А. Литвиненко.Ленинград, Госиздат РСФСР, 1924 г.В том же, 1924 году, повесть печаталась под названием «Сорванец Джо» в ленинградско-московском издательстве «Книга». Текст в этом издании незначительно отличается от текста в книге «Универсальные лучи».
Приключения попаданца в начале Тридцатилетней войны в Германии, Богемии, Франции и Италии.
«Умница — нет, гений — Исаак Израилевич изобрел машину времени! Правда, эта машина была способна на крайне ограниченные действия. Например, она могла перенести человека (или нескольких человек, сколько вмещалось в крохотный чулан) в прошлое ровно на тридцать лет…».
2029 год, мир пережил очередной конец света и теперь в этом недалеком будущем остатки новых технологий сосуществуют с привычной средневековой хтонью. Бывший спецагент пытается найти причину загадочной гибели своей возлюбленной и неожиданно для себя вступает в жестокую схватку за владение уникальной средневековой книгой. Эта история об алчности, любви и предательстве, но более всего – о погоне за миражами. Роман написан в классических традициях фантастического жанра с элементами мистики, антиутопии и детектива.
Очутившись в адской мясорубке, ГГ не теряет оптимизма и учится использовать магическую силу. Воля к жизни, а также несгибаемый характер, помогают ему вырваться из жуткого кошмара… (Альтернативная реальность, запутанные клановые интриги, техно-магия, выживание, безбашенная импровизация, верные друзья и конечно же, безотказные красотки!)
Жизнь тринадцатилетнего Джека меняется в одно мгновение: еще утром у него были дом в уютном датском городке и любящие родители – а уже вечером того же дня он, одинокий, напуганный, с разбитым сердцем, оказывается где-то далеко от Земли в компании незнакомых людей. Вскоре выясняется, что часто снившийся мальчику страшный сон, который он считал просто ночным кошмаром, имеет отношение к его новой реальности. В том сне жуткие крылатые змеи парили в кроваво-красном небе с шестью небесными светилами. Видение оказалось фактом из истории Идуна – неведомого прежде мира. С Идуном теперь связана судьба Джека.
Раз в триста лет на Земле рождается девушка, которую в Дракардии называют Ирана. Если оборотень съест ее плоть – станет сильнее. Если наделенный магией выпьет ее кровь – обретет вечную жизнь. А если Ирану в жены возьмет дракон, то на свет появится легендарный Орникс, наделенный могущественной силой, который проживет больше трех веков. Оборотни и колдуны могут разделить жертву между всеми членами своих кланов, но вот дракону она может достаться только одному. Ведь цена рождения Орникса – жизнь девушки. Раз в три столетия в Дракардии разгорается настоящая война за право убить Ирану.