Бесцеремонный Роман - [6]
– Я американский подданный…
– Ладно уж там, подданный, вылазь кверху… Пошли…
Конвоир разговорчивости не проявлял, да и Роман не пытался говорить. О чем? Разве не убедительно плюхнулись выстрелы во дворе, когда они выходили из подвала?
– Торопитесь?
– А то как же, – мрачно сказал солдат, – дело ясное; неча миндальничать.
Вот и все.
Еще несколько шагов, небольшие формальности в комендатуре, а может быть, и совсем без них, и Роман подойдет к стенке и подумает: «Только сразу».
В конце коридора солдат остановился около двери, и только здесь Роман заметил, что у солдата гимнастерка без погон… Не понял.
– Сюда…
В углу стояло свернутое красное знамя, а за пишущей машинкой сутулился человек в шапке с красной звездой…
И вот Роман опять в своей полупустой комнате достает надежные старые документы, пролежавшие безработными год.
6
В начале марта 1922 года мы получили письмо:
«Послание к декабристам.
Дорогие мои, перестаю жить в Москве, перестаю пререкаться с домкомом дома № 14 по 2-й Тверской-Ямской за приспособление под собственный быт ванной комнаты, перестаю потому, что уезжаю.
Фактически я перестаю жить. Это не значит, что меня придется закапывать, и это совсем не значит, что я перестаю существовать. Мне очень хочется перескочить жизнь; жить в каком-нибудь 2000 году, но мысль, что я буду там самым отсталым человеком, удерживает меня.
Как вы живете, знаю из ваших писем. О себе писать нечего.
На днях уезжаю за границу, так как мне нужно закончить мою работу…
Если пропаду, возьмите мои вещи. Распорядитесь ими.
Не думаю, чтоб «до свидания».
Любящий вас Роман.
Москва, март, 22 г.
Сижу на Тверском бульваре, Александр Сергеевич смотрит, что я пишу».
Мы были встревожены, не знали, что предпринять; через четыре месяца мы получили второе и последнее письмо:
«Мои четвероногие друзья!
Когда вы будете читать эти строки, я – Роман Владычин, инженер-механик, электрик и проч. – уже буду находиться далеко от вас.
Продолжайте писать лирические стихи, диспутируйте о левом искусстве и иногда вспоминайте вашего старшего друга
Романа В. Берлин, 1922 г.
10 июля».
Мы открыли хранившийся у нас небольшой чемодан. Кучи тетрадей, свертки чертежей, газетные вырезки, книги. Разобраться во всем этом нам было невозможно. Не помогли никакие словари, никакие технические справочники.
Тогда мы осмелились обратиться к профессору Альберту Эйнштейну с просьбой просмотреть чертежи и записи Романа и дать о них отзыв.
Чрезвычайно любезный и скорый ответ профессора содержал подробный разбор работ нашего друга и кончался следующими словами:
«…теоретические выводы господина Владычина – блестящи, если не сказать гениальны. На очереди конструирование аппарата – труднейшая и ответственейшая задача предстоит г-ну Владычину.
Успешное разрешение ее осуществит наконец прекрасную мечту человечества о победе над временем».
Это письмо позволяет нам думать, что Роман Владычин находится сейчас вне времени, обозначенного ХХ веком, в котором живем и работаем мы.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
…Полдюжины бравых наполеоновских канониров удивились, когда неожиданно и любовно оседлал Владычин гладкий ствол пушки.
«Ватерлоо!» – подумал Роман.
– Эй, молодчик, зря ты сюда забрался, – рявкнул канонир с закоптелой рожей и банником в руках, – у нас не так много орудий, чтобы на них кататься верхом!
Владычин, побуждаемый не столь окриком, сколь жжением в некоторой области, плохо защищаемой брюками, соскочил с пушки, и через секунду из дула ее с веселым свистом вырвалось ядро.
Ватерлоо!
Неуклюжие ядра носились в воздухе, бухали ружья, падали люди, вообще все было очень похоже на настоящее сражение.
Роман сделал несколько шагов ногами, обутыми в моднейший остроносый башмак ХХ столетия, ступил в разжиженную дождем глину.
Он попробовал сосредоточиться. Его растерянный вид и диковинный костюм уже привлекли любопытно-недружелюбные взгляды. Грянул новый выстрел, и Романа на мгновение обняли и ослепили клубы густого дыма. Роман зачихал, обстоятельно высморкался и окончательно пришел в себя.
Звякнули шпоры, и молодой офицер отчаянно закричал над самым его ухом:
– Qu'est ce que vous faites ici, monsieur? Repondez, alors! [1]
– Мне нужен император! Немедля проведите меня к императору!
– Но кто вы такой?… Откуда вы взялись?…
– Я спрыгнул с монгольфьера. Шар летит сейчас в сторону англичан. Но мне нужно к императору!
– Смею вас уверить, сударь, что вы увидите императора – немедленно! – иронически сказал офицер.
Двое рослых гренадер, повинуясь категорическому знаку, с категорическими лицами подошли к Владычину.
– В штаб! К императору!
– Который час, сударь? – спросил Роман.
– Первый, вероятно; но, сударь, вас ждут.
«Гм! – подумал Роман. – Значит, Ней уже без артиллерии. Надо поспешить на помощь Наполеону».
Ему подвели лошадь.
Цокали копыта, и навстречу росла группа деревьев с белым пятном – палаткой императора.
2
– В чем дело?
Роман вскинул глаза. Раззолоченная, забрызганная грязью фигура рыжеватого маршала показалась знакомой.
«Даву!»
– В чем дело, лейтенант? – скрипуче произнес Даву.
Офицер объяснил.
– Шпион… Расстрелять! – Даву повернулся, чтобы уйти.
Роман загородил ему дорогу:
«Вулкан в кармане» Б. Липатова и И. Келлера — классическое произведение литературы «красного Пинкертона». Советский полпред-шпион Фокин, его подруга-белоэмигрантка, сыщики Штрук и Шерлок Пинкертон, иностранные банкиры и опереточные африканские дикари заняты поисками небывалой взрывчатки, попутно предоставляя авторам возможность вдоволь развлечься.
Гражданская война на Урале. О ней написано много. И каждая книга добавляет что-то новое к тому, что мы уже знаем о событиях той незабываемой поры, о людях, через жизнь которых прошла революция с ее тяжелыми испытаниями, показавшими каждому, чего он стоит, правильно ли он жил и для чего должен жить. События гражданской войны полностью определили и сложную судьбу героев романа Иосифа Келлера «Суровые дни», основное действие которого происходит в Перми зимой 1918 года и в первой половине 1919-го. Это дни трагического отступления Красной Армии под натиском Колчака, дни подпольной борьбы большевиков в захваченной белогвардейцами Перми, дни боев за освобождение Среднего Урала.Великое дело требует от каждого человека, пусть самого рядового, незаметного, действий крупных, решительных, достойных времени.
Революционно-фантастическая повесть.Иллюстрации А. Литвиненко.Ленинград, Госиздат РСФСР, 1924 г.В том же, 1924 году, повесть печаталась под названием «Сорванец Джо» в ленинградско-московском издательстве «Книга». Текст в этом издании незначительно отличается от текста в книге «Универсальные лучи».
Писатель-фантаст Михаил Евгеньев видел сны о жизни чародея Костóнтиса. В один из дней маг оказался в другом мире, а сам Михаил вынужден был принять управление телом на себя. С тех пор его звали Мих-Костóнтис. Вселенец в попаданце оказался на иной планете, где люди до сих пор воевали холодным оружием. Тут имелись порталы, через которые иногда приходили демоны. Для того чтобы выжить в непростых условиях, Михаилу пришлось вспомнить то, чему его учил постановщик трюков каскадеров и не только он…
Замыслы Великой Вселенной неисповедимы. Сбросив с мостика в пещерный провал, она без устали посылает меня в разнообразные миры не то в роли миротворца, не то разрушителя планов, которые идут вразрез с её невероятными задумками. Мои планы тоже рушатся. Хотела отсидеться у дедушки в Учебке, ан нет. «Труба трубит», и я вновь шагаю в портал, который приведёт меня в незнакомый мир, к встречам и старым друзьям.
Николай, обычный подросток из необычной семьи. Из-за странного стечения обстоятельств попадает в другой мир, где попытается найти свое место и обрести простое человеческое счастье. Но подойдет ли оно ему? Примечания автора: Автор новичок и это его первое произведение. В произведении намеренно используется скудное описание, чтобы читатель сам представлял мелкие детали, погружаясь глубже в повествование.
Меня зовут… нет, не так. У меня много имен — в каждом народе и на каждом Небе меня называют по-разному. Вспомнить все свои имена невозможно, зато одно имя является для меня родным. Азраиль. Меня зовут Азраиль… и я когда-то был Богом. Точнее, человеком, что по силе своей достиг уровня семи Богов. Но я был наивен, когда верил в святость Богов. Наивен и глуп, и потому поплатился. Детьми, силой и всем, что ценил. Но теперь я другой. И пришло время создать своё Небо.
История Хенга, сотника Ханьской империи эпохи Древнего мира, начавшего жизненный путь крестьянином. Хенг не подозревает о своих скрытых способностях, но однажды становится одним из участников большой Игры под названием «Останется только один». Но не всё просто и очевидно. Обычный житель Древнего мира поверил бы в стандартную байку для новых Игроков, но не двуживущий — редкий участник Игры. Он докапывается до правды и не собирается играть по правилам Игры, но на его мнение всем фиолетово…