Берлинский боксерский клуб - [2]
– О чем вы вообще? Какой я вам еврей? – проговорил я.
– Ах, неужели не еврей? – сказал Герц. – А кто ж тогда?
– Меня воспитывали атеистом.
– Значит, ты красный, – ухмыльнулся Герц. – Это еще хуже.
– Ну так ведь все красные – евреи, разве нет? – сказал Франц.
– Communist Schwein[4], – вставил свое слово Юлиус.
– Евреи губят нашу страну.
– Грязная свинья.
– Но я ведь не…
– Снимайте с него штаны! – скомандовал Герц.
Я и дернуться не успел, как Юлиус заломил мне за спину руки. Франц грубо расстегнул мой ремень, а потом ширинку. Три пуговицы при этом оторвались и поскакали, позвякивая, вниз по лестнице, по которой еще минуту назад я напрасно надеялся спастись бегством.
За целый год я ухитрился ни разу не засветиться перед одноклассниками. На спорт в гимназии особенно не напирали, поэтому уроки физкультуры были у нас только раз в неделю, и в раздевалке я всегда ловко прикрывал полотенцем изобличающий меня член. А теперь, после того как Франц до щиколоток стянул с меня брюки и трусы, мой член явился им во всей своей обрезанной красе. Отец объяснял, что обрезание мне сделали из гигиенических соображений и что сейчас своих детей обрезают многие прогрессивные европейцы и американцы. Но что бы там себе ни думали мои родители, и как бы далеки от еврейских ни были мои внешность и самоощущение, обрезанный член выдавал меня с головой.
– Ого, ребят, – воскликнул Герц. – Колбаса-то у него – на все сто кошерная!
– Но я не еврей, – сбивчиво оправдывался я. – Я и в синагоге-то никогда не был.
– Какая разница, – сказал Герц. – В тебе еврейская кровь.
– Хуже еврея только еврей, который строит из себя нееврея, – добавил Франц.
– Подлая гадина, – прошипел сквозь зубы Юлиус. – Правильно Гитлер про ваше племя говорит.
Меня так и подмывало признаться, что я не просто не считал себя евреем, но и недолюбливал этот народ не меньше, чем Герц, Юлиус и Франц. Я не чувствовал никакой связи с евреями и бесился, когда они принимали меня за своего. Мне казалось, что в том, что касается евреев, нацистская пропаганда во многом права. Их действительно было полно среди банкиров и денежных воротил. Они старались селиться отдельно от «настоящих» немцев. Район, где мы жили, не был еврейским, но каждый раз, очутившись в еврейском квартале, отец обязательно высказывал нелестное мнение о его обитателях. «Вот же торгаши и деляги», – бормотал он себе поднос, завидев на улице верующих евреев. Однажды я услышал от него: «Наконец настали времена, когда можно уже откинуть весь этот первобытный вздор и жить, как живут все нормальные люди. А эти по-прежнему не могут без гетто».
У многих виденных мной верующих евреев были большие носы, пухлые красные губы и маленькие черные глазки, они носили черные шляпы и такие же черные пиджаки. Мне казалось забавным, что у отца налицо все те же внешние признаки, не считая шляпы и пиджака.
Евреи выглядели не как все. Вели себя не как все. И вообще были другими. Я, как и Адольф Гитлер, считал, что от них один вред. Но если Гитлера заботило, что евреи вредят германскому государству, я боялся, как бы они не навредили моей репутации в школе и отношениям с друзьями. Теперь, стоя на лестничной клетке, я безуспешно гадал, как же «Волчья стая» прознала про мое происхождение.
Тут Франц, подавшись вперед, смачно плюнул мне в лицо. По моей правой щеке сполз липкий, горячий ручеек. Герц набрал в рот побольше мокроты и харкнул мне на другую щеку. Все трое рассмеялись. Я не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой, как будто бы все ткани моего тела внезапно превратились в жидкость. А потом меня накрыла волна такого удушливого страха, что я полностью потерял контроль над собой. Тоненькая струйка мочи сбежала по внутренней стороне ноги и намочила штаны, кучей сбившиеся у самого пола.
– Verdammt![5] – вскрикнул Герц. – Он обоссался.
Юлиус выпустил мои руки.
– Рядом с тобой стоять противно, свинья еврейская!
С этими словами он наподдал мне под зад, и я грохнулся на колени прямо в лужицу собственной мочи. Теперь мои шерстяные брюки промокли насквозь. Трое мальчишек плотно обступили меня. Я взглянул на них снизу вверх и чуть слышно сказал:
– Но я же не еврей.
– Вставай! – скомандовал Герц. – Встань и дерись!
Нокаут в первом раунде
Это «дерись» ошарашило меня даже сильнее, чем слово «еврей». До сих я ни разу не дрался и из страха, как бы мне не сделали больно, любые столкновения старался уладить миром. Теперь, лежа на полу, я горячо надеялся, что, оплевав мне лицо, стянув с меня штаны и заставив прилюдно обмочиться, они успокоятся и от меня отстанут.
– Надевай штаны и дерись, как мужчина, – приказал Герц. – Schnell![6]
Я кое-как поднялся на ноги и – со всем возможным в моем положении достоинством – подтянул брюки. Застегивая ремень, я почувствовал себя младенцем в прописанной пеленке – так мне было мокро.
– Но я совсем не хочу драться, – с трудом проговорил я.
– Еще бы, – усмехнулся Герц. – Евреи, они все трусоваты.
Я промолчал, хотя меня так и подмывало сообщить, что у меня два дяди, старшие братья моего отца, погибли на Первой мировой войне. А дядю Генриха даже наградили посмертно Железным крестом.
ББК 84 Р7 У 47 Редактор Николай Кононов Художник Ася Векслер Улановская Б. Ю. Осенний поход лягушек: Книга прозы. — СПб.: Сов. писатель, 1992. — 184 с. ISBN 5-265-02373-9 Улановская не новичок в литературе и проза ее, отмеченная чертами самобытности, таланта, обратила на себя внимание и читателей, и критики. Взвешенное, плотное, думающее слово ее повестей и рассказов пластично и остросовременно. © Б. Улановская, 1992 © А. Векслер, художественное оформление, 1992.
ББК 84Р7 Б 88 Художник Ю.Боровицкий Оформление А.Катцов Анатолий Николаевич БУЗУЛУКСКИЙ Время сержанта Николаева: повести, рассказы. — СПб.: Изд-во «Белл», 1994. — 224 с. «Время сержанта Николаева» — книга молодого петербургского автора А. Бузулукского. Название символическое, в чем легко убедиться. В центре повестей и рассказов, представленных в сборнике, — наше Время, со всеми закономерными странностями, плавное и порывистое, мучительное и смешное. ISBN 5-85474-022-2 © А.Бузулукский, 1994. © Ю.Боровицкий, А.Катцов (оформление), 1994.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.