Берлин - 45 - [79]

Но Красную армию уже невозможно было остановить никакой обороной, сколько бы слоёв она ни имела, никаким чудо-оружием. Впрочем, одно чудо-оружие Гитлер всё же имел — надежду на то, что союзники рано или поздно вступят в серьёзный и непреодолимый конфликт и передерутся. Гитлеру недоставало только одного — времени. А Красная армия, её молодые маршалы и генералы с каждым днём лишь ускоряли его.

Наступление началось 14 января 1945 года. Его первые часы и дни хорошо описал в своих мемуарах бывший член Военного совета 5-й ударной армии генерал Ф. Е. Боков: «В 8 часов 30 минут забушевал шквал артиллерийской подготовки. В одно мгновение 2,5 тысячи наших орудий, реактивных установок и миномётов внезапно обрушили огонь на позиции врага. Густой туман и поднявшаяся пелена пыли и дыма от разрывов исключили возможность корректировать огонь по целям. Артиллеристы вели стрельбу только по заранее подготовленным исходным данным.

С началом огневого налёта группы разграждения из сапёров и пехотинцев, применяя удлинённые заряды, приступили к проделыванию проходов в минных полях и проволочных заграждениях.

Усиленные передовые батальоны изготовились к атаке с задачей овладеть первой и второй линиями траншей, а при успешных действиях — развивать наступление в полосах своих дивизий. Главные силы соединений развернулись за ними.

На участках, где нейтральная полоса была шире 300–500 метров, передовые батальоны стали выдвигаться с началом огневого налёта, а на более узких участках — через двадцать пять минут после открытия огня. Впереди подразделений шли танки-тральщики и отряды разграждения из сапёров, за ними — танки КВ и Т-34 и следом — стрелковые цепи. Начальный бросок пехота сделала в период самой интенсивной работы нашей артиллерии. Передовые батальоны относительно легко овладели первой траншеей, которая оказалась почти не занятой врагом, и, не задерживаясь, устремились в глубину обороны.

Как мы и рассчитывали по опыту предшествующих операций, противник ожидал, что наша артиллерия будет долго обрабатывать его передний край и несколько раз переносить огонь в глубину обороны. Поэтому действительный перенос огня он принял за ложный и не выдвинул свою пехоту со второй и третьей траншей в первую.

Уже к половине десятого наши воины захватили вторую траншею первой позиции и опорные пункты Грабув Залесьны, Выборув, Грабув Пилица, Подогродзе, Буды Августовские. Благодаря смелым и решительным действиям передовых батальонов была достигнута полная тактическая внезапность, фашисты впали в заблуждение, что создало благоприятные условия для наступления главных сил.

Один за другим командиры корпусов докладывали, что разведка боем проходит успешно. Маршал Жуков разрешил Берзарину ввести первые эшелоны корпусов на двадцать минут раньше срока, установленного плановой таблицей, и артиллерия от артподготовки перешла к поддержке наступления главных сил.

Наблюдая за развитием боевых действий, командующий фронтом с одобрением посматривал на Н. Э. Берзарина, а в отдельных случаях отдавал ему конкретные распоряжения. Маршал Жуков активно влиял на развёртывание наступления 5-й ударной и её соседей…»

Во время наступления сложная ситуация внезапно возникла на правом фланге ударной группы — в полосе действий 9-го стрелкового корпуса. Первый эшелон корпуса составляла 301-я стрелковая дивизия. Она действовала решительно и энергично, быстро заняла две линии траншей, атаковала третью и вплотную подошла к полустанку Грабув. Но сосед справа — 80-й стрелковый корпус 61-й армии отстал. И командиру 301-й генерал Рослый отдал приказ загнуть правый фланг, чтобы не подставить ударную армейскую группировку под фланговый контрудар противника. К исходу первого дня все три рубежа траншей были прорваны. Корпус прошёл до 14 километров, форсировал реку Пилицу. Артиллерию и тяжёлое вооружение перетаскивали по льду, укрепив его жердями. Разведка доносила: противник отходит на вторую линию. Комфронта отдал распоряжение: не дать немцам усилить вторую линию, атаковать и ворваться на очередной рубеж на плечах отступающих. Темп движения войск пришлось увеличить.

На второй день наступления ранним утром противник всё же решился воспользоваться отставанием 80-го стрелкового корпуса и, перебросив на участок наступления 9-го стрелкового корпуса танки и мотопехоту, организовал серию контрударов. В журнале боевых действий корпуса зафиксировано 14 танковых атак противника. Попытки сбить темп наступления наших войск поддерживала авиация и штурмовая артиллерия. Во второй половине дня генерал Рослый ввёл в бой 248-ю дивизию, 2-й эшелон.

Снова основные бои разыгрались в зоне действия 301-й правофланговой дивизии полковника В. С. Антонова[104].

Владимир Семёнович Антонов был из тех полковников, которыми восторгался Лермонтов: «Слуга царю, отец солдатам». Его передовой КП всегда находился в непосредственной близости, поэтому не раз офицерам штаба приходилось браться за автоматы и гранаты, когда происходил прорыв батальонных линий. Он всё видел своими глазами. Именно Иван Павлович Рослый назначил его на дивизию из командиров полков. Вот каким увидел полковник Антонов картину боя в день немецких контратак: «Танки и пехота ворвались в боевой порядок 2-го батальона 1050-го полка. Всё смешалось в огневом вихре. В упор бьют наши артиллеристы по танкам противника. Снаряды орудия сержанта И. Т. Иванова один за другим жгут немецкие танки. Огневые взводы лейтенанта Берестового и Андрея Кирилюка в облаках дыма, выбрасывают огненное пламя, снаряды ударяются в атакующие танки противника. Старшина Анатолий Дробаха тяжело ранен, но не отходит от орудия, меткими выстрелами останавливает танки врага. Идёт жесточайшая схватка артиллеристов с фашистскими танками. Во 2-й батарее у трёх пушек вышли из строя орудийные расчёты. Один раненый Анатолий Дробаха у орудия на огневой позиции батареи. Двадцатилетний коммунист один бьётся на огневой позиции. Он подбил ещё три танка.