Берлин - 45 - [54]
Висло-Одерская операция в масштабах Второй мировой войны, по сути дела, решала проблему Берлина, а для Красной армии — проблему сроков взятия «логова». Она началась 12 января 1945 года. Войска четырёх фронтов — 1-го Белорусского (маршал Г. К. Жуков) и 1-го Украинского (маршал И. С. Конев), 3-го Белорусского (генерал армии И. Д. Черняховский) и 2-го Белорусского (маршал К. К. Рокоссовский) — после тщательной подготовки, накопив мощнейший боевой ресурс, нанесли удар невиданной силы, разгромили немецкую группировку в Польше, освободили десятки польских городов и очистили от немцев огромную территорию. К началу февраля Красная армия приостановила наступление в 60–70 километрах от Берлина.
В эти дни над головой Берзарина заклубились чёрные тучи. Стали циркулировать слухи, что в 5-ю ударную вот-вот будет прислан новый командующий и на Берлин армия пойдёт уже без Берзарина.
Генерал Ф. Е. Боков вспоминал: «8 ноября ко мне пришёл Н. Э. Берзарин. Мы побеседовали с ним о текущих делах, а затем он вдруг предложил сфотографироваться.
— Что ж, дело хорошее. Сначала сфотографируемся здесь, а потом в Берлине… К тому ведь дело идёт. Не так ли?
Я дружески обнял Николая Эрастовича. Но командарм как-то странно и задумчиво посмотрел на меня и тихо произнёс:
— Думается, на Берлин войска 5-й ударной поведёт другой командующий. Надо полагать, мне скоро придётся уехать из армии…
— Не понимаю…
— Увы, печальный опыт, Фёдор Ефимович! — сказал Берзарин после небольшой паузы, вздохнув. — Вот так же, как сейчас, я в своё время готовил войска 39-й армии к Белорусской операции. И вдруг за считаные дни до её начала был назначен новый командующий[79]. Меня же перевели в другую армию. Вот и теперь, думается, произойдёт нечто подобное. А жаль. Многое сделано, да и к людям я привык…
— Неужели вы рассматриваете этот перевод из 39-й как выражение сомнения в ваших способностях командовать войсками в наступательной операции?
— Безусловно. У меня твёрдо сложилось такое мнение.
— Думаю, что вы ошибаетесь, — возразил я решительно. — На войне обстоятельства меняются и за день, а после Белорусской операции вон сколько воды утекло. Да и не следует сбрасывать со счетов успешное наступление нашей армии в Молдавии.
— Всё это так. Но в Ясско-Кишинёвской операции мы были на второстепенном направлении, а здесь перед 5-й ударной будут поставлены задачи наиважнейшие.
— И всё же я уверен, что предположения ваши окажутся ошибочными. Вот увидите. А теперь пойдёмте фотографироваться.
Мы пригласили и командующего артиллерией, члена Военного совета генерала Петра Ивановича Косенко. Эти снимки я и по сей день храню как память о нашей дружной совместной работе в период подготовки к наступлению на берлинском направлении.
Вскоре после праздников поступил приказ, согласно которому 5-й ударной армии до 18 ноября 1944 года предстояло сосредоточиться в районе Сенница, Домбрувка, Станы, Луков (40–65 километров от Магнушевского плацдарма). Передислокация проводилась быстро и организованно. На новом месте в относительно спокойной обстановке началась подготовка к наступательной операции, получившей впоследствии название Висло-Одерской.
Фронтовая жизнь, в сущности, складывается из двух слагаемых — боя и учёбы. Войска учились напряжённо, и это было оправданно.
Каждое наступление — это беспрерывные бои, длительные, утомительные марши. Поэтому в учёбе не допускались условности. Так, например, на занятиях огневой вал имитировали взрывами толовых шашек и взрывпакетов, а заключительные дивизионные учения проводились с боевой стрельбой. Занятия в каждом стрелковом полку проходили на учебных полях, оборудованных по типу обороны противника перед Магнушевским плацдармом […]
В целях изучения боевых уставов и внедрения опыта Великой Отечественной войны политуправление фронта издало массовым тиражом ряд листовок-памяток бойцу-автоматчику в наступлении, миномётчику, артиллеристам — истребителям танков и т. д. […]
В 20-х числах ноября стало известно, что на 1-й Белорусский фронт прибыл новый командующий — заместитель Верховного главнокомандующего, член Ставки Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков. Новый командующий фронта объехал армии и соединения, познакомился на местах с их составом. Затем маршал Г. К. Жуков и Военный совет фронта поочерёдно стали вызывать командующих армиями, членов Военных советов и заслушивать доклады о боевой готовности войск, ставили перед ними задачи.
Настал и наш черёд. Мы с командармом приехали в расположение штаба фронта. Генерал Берзарин обстоятельно доложил о состоянии и ходе боевой подготовки в армии, а я — о политико-моральном состоянии войск и партийно-политической работе.
Вдруг маршал Г. К. Жуков, прервав меня на полуслове, спросил:
— Товарищ член Военного совета! Скажите откровенно, справится ли генерал Берзарин с командованием армией в предстоящей наступательной операции?
Этот вопрос командующего фронта не был вызван характером моего выступления и явился для меня полной неожиданностью.
Я невольно взглянул на генерал-лейтенанта Берзарина. Николай Эрастович как-то помрачнел, опустил голову. Я же почувствовал какую-то невидимую связь между недавним нашим разговором перед фотографированием и этим вопросом маршала.
Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…
Во время операции «Багратион» летом 1944 года наши войска наголову разгромили одну из крупнейших немецких группировок – группу армий «Центр». Для Восьмой гвардейской роты старшего лейтенанта Воронцова атака началась ранним утром 22 июня. Взводы пошли вперёд рядом с цепями штрафников, которых накануне подвели на усиление. Против них стояли части дивизии СС, которая на девяносто процентов была сформирована из власовцев и частей РОНА бригады группенфюрера СС Каминского. В смертельной схватке сошлись с одной стороны гвардейцы и штрафники, а с другой – головорезы, которым отступать было некуда, а сдаваться в плен не имело смысла… Заключительный роман цикла о военной судьбе подольского курсанта Александра Воронцова, его боевых друзей и врагов.
Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.
Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…
Когда израсходованы последние резервы, в бой бросают штрафную роту. И тогда начинается схватка, от которой земля гудит гудом, а ручьи текут кровью… В июле 1943 года на стыке 11-й гвардейской и 50-й армий в первый же день наступления на северном фасе Курской дуги в атаку пошла отдельная штрафная рота, в которой командовал взводом лейтенант Воронцов. Огнём, штыками и прикладами проломившись через передовые линии противника, штрафники дали возможность гвардейцам и танковым бригадам прорыва войти в брешь и развить успешное наступление на Орёл и Хотынец.
Фронтовая судьба заносит курсанта Воронцова и его боевых товарищей в леса близ Юхнова и Вязьмы, где отчаянно сражаются попавшие в «котёл» части 33-й армии. Туда же направлена абвером группа майора Радовского, принадлежащая к формированию «Бранденбург-800». Её задача – под видом советской разведки, посланной с «большой земли», войти в доверие к командующему окружённой армии и вывести штабную группу в расположение немцев для последующей организации коллаборационистских формирований по типу РОА…
«Гражданская оборона» — культурный феномен. Сплав философии и необузданной первобытности. Синоним нонконформизма и непрекращающихся духовных поисков. Борьба и самопожертвование. Эта книга о истоках появления «ГО», эволюции, людях и событиях, так или иначе связанных с группой. Биография «ГО», несущаяся «сквозь огни, сквозь леса... ...со скоростью мира».
В этой книге мы решили вспомнить и рассказать о ходе русско-японской войны на море: о героизме русских моряков, о подвигах многих боевых кораблей, об успешных действиях отряда владивостокских крейсеров, о беспримерном походе 2-й Тихоокеанской эскадры и о ее трагической, но также героической гибели в Цусимском сражении.
От редакции журнала «Знамя»В свое время журнал «Знамя» впервые в России опубликовал «Воспоминания» Андрея Дмитриевича Сахарова (1990, №№ 10—12, 1991, №№ 1—5). Сейчас мы вновь обращаемся к его наследию.Роман-документ — такой необычный жанр сложился после расшифровки Е.Г. Боннэр дневниковых тетрадей А.Д. Сахарова, охватывающих период с 1977 по 1989 годы. Записи эти потребовали уточнений, дополнений и комментариев, осуществленных Еленой Георгиевной. Мы печатаем журнальный вариант вводной главы к Дневникам.***РЖ: Раздел книги, обозначенный в издании заголовком «До дневников», отдельно публиковался в «Знамени», но в тексте есть некоторые отличия.
Летом 1941 года в составе Вермахта и войск СС в Советский Союз вторглись так называемые национальные легионы фюрера — десятки тысяч голландских, датских, норвежских, шведских, бельгийских и французских freiwiligen (добровольцев), одурманенных нацистской пропагандой, решивших принять участие в «крестовом походе против коммунизма».Среди них был и автор этой книги, голландец Хендрик Фертен, добровольно вступивший в войска СС и воевавший на Восточном фронте — сначала в 5-й танковой дивизии СС «Викинг», затем в голландском полку СС «Бесслейн» — с 1941 года и до последних дней войны (гарнизон крепости Бреслау, в обороне которой участвовал Фертен, сложил оружие лишь 6 мая 1941 года)
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.