Берлин 1961. Кеннеди, Хрущев и самое опасное место на Земле - [180]

Де Голль сказал Гевину, что хотя не станет ничего делать, чтобы помешать Соединенным Штатам провести ноябрьское совещание с союзниками, но Кеннеди придется проводить его без участия французов.

Гевин спросил, не считает ли де Голль, что лучше принять участие и дать понять, чтобы у Советов не осталось сомнений, что союзники «будут участвовать в военных действиях», если Советы продолжат следовать нынешним курсом.

Де Голль ответил, что, по его мнению, у Советов есть только два варианта и ни один не требует переговоров. Или Советы не хотят начинать всеобщую ядерную войну, и тому, по его мнению, есть доказательства – и тогда нет никакого смысла спешить с переговорами, или они действительно хотят начать войну, и в этом случае союзники должны отказаться от переговоров, поскольку тогда они «будут вести переговоры в условиях непосредственной угрозы».

«Нельзя вести переговоры с людьми, которые угрожают войной», – заявил де Голль Гевину. Убедительно отстаивая свою точку зрения, де Голль сказал, что союзники не могут вести переговоры с Советами, «когда они угрожают атомной бомбой, построили стену в Берлине, угрожают подписать договор с Восточной Германией, не гарантируя сохранения доступа в Берлин, и вообще позволяют себе бряцать оружием».

Как и его предшественники в Белом доме, Кеннеди терял терпение с де Голлем, который был готов рисковать жизнями американцев ради Берлина. Кеннеди приходилось одновременно вести борьбу с непредсказуемыми русскими, с не желающими сотрудничать союзниками и отставным генералом, который играл по собственным правилам, а теперь еще и пытался вмешиваться в дипломатию.

Американский военный штаб, Западный Берлин Понедельник, 23 октября 1961 года

Клей, ободренный успехом с военными эскортами, решил, что пришло время дать Вашингтону совет, как можно совместить стремление к переговорам с демонстрацией силы. Он высказал свои соображения в телеграмме государственному секретарю Раску, одному из своих основных противников в Вашингтоне.

Клей указал, что согласен с мнением Раска, что вопрос предъявления документов, удостоверяющих личность, на восточногерманских пограничных пунктах не является «весьма важным делом», однако заявил, что Соединенные Штаты должны все вернуть на прежнее место. «Я считаю, – написал он Раску, повторив слова, сказанные президенту, – что мы не можем позволить себе согласиться с лишением прав до переговоров, поскольку тогда мы начнем переговоры только с оставшимися правами, которые в случае необходимости будем отстаивать с помощью силы».

Клей «посоветовал» Раску срочно вызвать советского посла и сообщить ему, что Соединенные Штаты не признают новый пограничный режим и отказываются начинать любые переговоры по Берлину с русскими, пока восточные немцы не отменят приказ. Он утверждал, что это укрепит позицию США в Берлине, послужит проверкой готовности Хрущева к переговорам и сблизит мнение США относительно переговоров по Берлину с мнением французов и западных немцев.

Клей старался доказать Раску, что намного разумнее использовать пограничный спор в качестве дипломатического рычага, чем продолжать его военные эскорты, поскольку он понял, что в конечном итоге столкнется с превосходящими силами Советов. Клей объявил, что прекратит свои выступления у контрольно-пропускного пункта «Чарли», чтобы Раск мог попробовать решить вопрос дипломатическим путем. «Сегодня мы не будем подвергать испытанию КПП на Фридрихштрассе, дождемся вашего мнения по этому вопросу, – написал Клей, а затем добавил: – Но ответ ждем не позже завтрашнего дня».

Овальный кабинет, Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия Вторник, 24 октября 1961 года

Западногерманский посол Вильгельм Греве считался в Белом доме самым неприятным членом иностранного дипломатического корпуса. Не обладавший чувством юмора, надменный Греве настолько откровенно демонстрировал презрение к так называемым «создателям новых рубежей» Кеннеди, что его за это упрекнул даже Аденауэр.

Учитывая, что днем раньше Гевину не удалось уговорить де Голля, Кеннеди не ждал ничего хорошего от назначенной на утро в Овальном кабинете встречи с Греве. Президент был раздражен тем, что в американские и европейские СМИ просочились сведения о том, что его желание начать новый раунд переговоров по Берлину встретило противодействие со стороны французов и западных немцев.

Посол Греве обошелся без легкой светской беседы и сразу сообщил о беспокойстве канцлера по поводу того, что Кеннеди, похоже, забыл об обязательствах перед Западным Берлином. В своей стране Греве был одним из ведущих специалистов по международному праву. Он участвовал в переговорах об окончании оккупации союзниками Западной Германии и играл ведущую роль в создании так называемой «доктрины Хальштайна», которая отрицала возможность установления дипломатических отношений со странами, признавшими Восточную Германию.

Греве сказал, что Аденауэр готов начать войну, чтобы защитить свободу Берлина. С этой целью канцлер увеличил военный бюджет, укрепляет вооруженные силы и формирует коалиционное правительство. Однако, продолжил Греве, канцлер обеспокоен планами Кеннеди относительно наращивания обычных сил в Европе. Он считает, что «это было бы убедительно только в том случае, если бы мы были готовы в случае необходимости к нанесению упреждающего ядерного удара».