Берия. Преступления, которых не было - [21]

Разведчик — это не карьера

Работа нелегала была для юного подпольщика привычна. Сам он позднее описывает свои должностные обязанности с лаконизмом разведчика: «В Тифлисе связываюсь с краевым комитетом в лице тов. Амаяка Наза-ретяна, раскидываю сеть резидентов в Грузии и Армении, устанавливаю связь со штабами грузинской армии и гвардии, регулярно посылаю курьеров в регистрод города Баку».

Исходя из всех этих фактов, трудно понять, кому он на самом деле служит — компартии или военной разведке. Но дело в том, что в то время разведывательная работа теснейшим образом переплеталась с партийной, деятели компартий зарубежных стран состояли на службе в нашей разведке, разведчики сплошь и рядом являлись активистами компартий, так что на самом деле в автобиографии Берия все четко, это в должностных инструкциях ведомств царил полный произвол. Однако, судя по тому, что он связывается с армией и гвардией, работает он в основном все же как военный разведчик, лишь пользуясь помощью партийного комитета. Но важно то, что свою карьеру в спецслужбах он начинал не как чекист, а как разведчик. Как сказали бы теперь, резидент.

Впрочем, в Грузии ему не повезло. Как раз в то время в Тифлисе были арестованы меньшевистским правительством члены ЦК Компартии Грузии — по-видимому, это было связано с неудачной попыткой краевого комитета поднять восстание. В тот же невод попал и Берия. Правда, после переговоров известного большевика Георгия Стуруа с не менее известным меньшевиком Ноем Жор-дания арестованных все-таки освободили, но предписали в трехдневный срок покинуть Грузию. Однако нелегал Берия ухитрился остаться.

7 мая 1920 года Грузия и Советская Россия подписали мирный договор, и в Тифлисе появилось представительство РСФСР во главе с Кировым. Берия, под фамилией Лакербая, поступает на службу в дипломатическую миссию РСФСР в Грузии. Однако полоса невезения продолжается. В мае 1920 года он отправляется в Баку за новыми директивами. В первой статье секретного приложения к договору оговаривалось право коммунистических организаций в Грузии свободно существовать и работать. По-видимому, эта статья не лучшим образом подействовала на грузинских товарищей, потому что на обратном пути в Тифлис Берия, до того благополучно работавшего в подполье, арестовывают, как он пишет, «по телеграмме Ноя Рамишвили» — а это не кто-нибудь, а сам министр внутренних дел. Не иначе, кто-то на радостях проговорился, и осведомители донесли куда надо. Опять же неясно, был ли он арестован как сотрудник миссии, или как большевик-нелегал. Судя по тому, что было дальше, верно второе.

И, как водится, этот арест также отмечен легендой, которую пустил в обращение все тот же неуемный Антонов-Овсеенко.

«В ту пору представителем Москвы при меньшевистском правительстве Грузии был Сергей Киров. 9 июля он обратился к Ною Жордания с просьбой освободить арестованного. Выйдя на волю, Берия поехал в Тифлис и здесь сразу же вошел в контакт с мусаватистской охранкой.

Когда до Кирова дошли сведения о тайных связях «советского шпиона», Берия почел за благо бежать. Представитель Москвы тотчас телеграфировал в освобожденный Баку начальнику особого отдела штаба XI армии. «Из Тифлиса бежал изменник Берия Лаврентий. Арестуйте немедленно. Киров». Посадили Берия в подвал здания Азербайджанской ЧК. Помочь ему мог по старой дружбе Багиров, который в то время уже примеривался к посту председателя Ч К…»

А. Антонов-Овсеенко. «Берия»

По правде сказать, по прочтении этого отрывка хочется выяснить что-либо на предмет умственной полноценности антоновского Берии. Ну, то, что в Тифлисе грузинских меньшевиков, оказывается, охраняла контрразведка азербайджанских националистов — уже само по себе весело. Но дальше идет еще веселее, ибо бежать, спасаясь от представителя Советской России, из меньшевистской Грузии, где ему ничто не грозило, в советский Азербайджан мог только клинический дебил. Не говоря уже о том, что многие годы Киров был куда сильнее и Багирова, и Берия — что же, он так и забыл свою грозную телеграмму? Ах да, Лаврентий Павлович уже тогда, предвидя лихую аппаратную карьеру, закорешил-ся со Сталиным, и Киров, наверное, не посмел, да-да, не посмел…

…На самом же деле июнь и июль 1920 года Лаврентий Берия провел в тюрьме, теперь уже в Кутаиси. Приятного, конечно, в этом мало (впрочем, было кое-что и приятное: именно тогда Лаврентий познакомился со своей будущей женой). Вместе с другими заключенными он организовал в тюрьме голодовку. В то же время там подготавливался побег, организатором которого был Шалико Церетели, офицер, кавалер Георгиевского креста. В подготовке побега Берия не участвовал, поскольку был все же вроде бы работником дипломатической миссии и мог рассчитывать на официальное освобождение. Но Церетели он запомнил и впоследствии взял его на работу в ЧК. А после 1953 года того расстреляли в числе других людей из команды Берия10.

Тем временем Киров приносит протест против ареста своего сотрудника и других коммунистов. 9 июля в ноте он пишет: «Все они были присуждены военно-полевым судом Грузинской демократической республики к каторжным работам за участие в вооруженном выступлении в октябре прошлого года. (А Берия-то тут при чем? — Е. П.) Так как все поименованные граждане имеют право, на основании статьи десятой договора между Россией и Грузией, на освобождение от отбывания наказания, я не могу не рассматривать дальнейшее их пребывание в тюрьме как нарушение договора». Однако меньшевистское правительство никак не реагирует на ноту. И лишь в августе, после пятидневной голодовки политзаключенных Кутаисской тюрьмы, Берия по этапу высылают в Азербайджан.