Берия. Преступления, которых не было - [19]

«Свободное и независимое социал-демократическое государство Грузии всегда останется в моей памяти как классический пример империалистической малой национальности и по отношению к захватам территорий вне своих пределов, и по отношению к бюрократической тирании внутри государства. Шовинизм его превосходит всякие пределы».

Внутри республики начались остервенелые гонения на все русское: увольнения с работы, лишение избирательных прав, аресты, выселения. Дошло до того, что созданный в 1918 году Русский национальный Совет организовал русский корпус, целью которого было защитить русских крестьян от истребления7.

Как они поступали с беззащитными малыми народами, можно представить себе, зная политику независимой Грузии образца 1990-х годов. За семьдесят лет мало что изменилось. Уже в июне 1918 года восстали осетины и грузины Цхинвали, поднялись жители Абхазии, опрометчиво подписавшие договор с Грузией, когда к ним подходили большевики. Теперь они просили Добровольческую армию избавить их от грузин.

Разговор с восставшими у грузинских властей был коротким. «Казаки этого отряда (отряд Мазниева, направленный на усмирение восстания в Абхазии. — Е. 77.) врывались в мирные абхазские деревни, забирая все мало-мальски ценное, совершая насилия над женщинами. Другая часть этого отряда… была занята разрушением бомбами домов тех лиц, на которых кто-либо доносил. Аналогичные же насилия были произведены в Гу-даутском уезде. Начальник грузинского отряда, поручик Купуния, бывший пристав г. Поти, избил целый сход в селении Ацы, заставив всех лечь под пулеметный огонь, и прошелся затем по их спинам, нанося удары шашкой плашмя; затем приказал сходу собраться в кучу, верхом во весь карьер врезался в толпу, нанося побои кнутом…»8 Это из доклада абхазских меньшевиков, единомышленников грузинского правительства, т. е. ни в коей степени не может быть большевистской пропагандой.

Впрочем, бывший пристав г. Поти был просто приставом и действовал соответственно. Гораздо интереснее наблюдать за тонкими движениями души известного меньшевистского деятеля Валико Джугели, усмирявшего восстание в Осетии. Вот выдержки из его дневника:

«…Теперь ночь. Всюду видны огни. Это горят дома повстанцев. Но я уже привык и смотрю на это почти спокойно…»

«…Всюду вокруг нас горят осетинские деревни… В интересах борющегося рабочего класса, в интересах грядущего социализма, мы будем жестоки. Да, будем. Я со спокойной душой и чистой совестью смотрю на пепелище и клубы дыма… Я совершенно спокоен. Да, спокоен».

«…Теперь всюду огни… Горят и горят. Зловещие огни… Какая-то страшная, жестокая и феерическая красота… И, озираясь на эти ночные, яркие огни, один старый товарищ печально сказал мне: „Я начинаю понимать Нерона и великий пожар Рима…“».

Этот человек имеет репутацию «настоящего рыцаря», и к его имени присовокупляют эпитет «благородный». Каковы же были остальные?

Мы еще встретимся с Джугели позднее. А пока что остается только подивиться, до какой мерзости может дойти интеллигент. Ему мало просто перебить повстанцев, ему надо еще обязательно проанализировать возникающие в этой связи тонкие движения души…

(…Я пишу эти строки, а за стеной работает телевизор, идет программа «Время». «…Открыть автомобильное движение через Цхинвали, прекратить огонь, урегулировать ситуацию в зоне конфликта…» «…Вооруженные группы, стреляющие и по грузинам, и по осетинам, и по миротворцам…» «…Сегодня выяснилось, что из гаубиц по своим и чужим стреляли внутренние войска Грузии…» «…Сейчас в Цхинвали говорят, что молодого человека пытали перед смертью…». Новая независимая Грузия вернулась на круги своя…)

…Поссорившись с белыми, грузины не помирились и с красными. После поражения Добровольческой армии зимой 1920 года они отказались пропустить через свою территорию преследовавшую белых Красную армию. Это был большой риск: красное правительство не связывало себя соблюдением норм международного права и могло попросту положить в карман независимую Грузию, как несколько позднее и было сделано. Но тогда обошлось…

Может быть, именно весной 1920 года грузинские меньшевики впервые задумались над тем, что не стоило сеять ветер — когда в апреле 1920 года 11-я армия заняла Азербайджан. В мае был заключен мирный договор между РСФСР и Грузией, и страны обменялись послами. Советское представительство возглавил С. М. Киров. По этому же договору Грузия обязалась очистить свою территорию от иностранных войск, а также легализовать большевистскую партию.

Можно удивляться, почему Грузия тогда не разделила судьбу Азербайджана. Тут прослеживаются две причины. Во-первых, какую-то совершенно непонятную симпатию к ней питал Ленин. После захвата Азербайджана и Армении большевистский ЦК вдруг заговорил о «мирном направлении политики РСФСР на Кавказе». А уже после свержения правительства Жордания, 2 марта 1921 года, Ленин телеграфирует Орджоникидзе: «Гигантски важно искать приемлемого компромисса для блока с Жордания или ему подобными меньшевиками, кои еще до восстания не были абсолютно враждебны к мысли о советском строе на определенных условиях». Объяснения этой позиции существуют самые разные. Например, политические: из-за нежелания силовым захватом нажить себе международные осложнения. (Любопытно, что в случае с Польшей это большевиков не остановило.) Скорее уж, Ленину, при его ненависти ко всему великорусскому, просто нравилась антирусская позиция грузинских властей.