Берестяная грамота - [9]
— Отца взяли?!
Зина пошатнулась и начала сползать вдоль притолоки. Дарья Михайловна едва успела её поддержать.
— На рассвете влетели трое и отца прикладами в спину. Он идти даже не мог — волоком его, гады…
— Останешься у нас, дочка. — Дарья Михайловна обняла её, помогла снять пальто.
Надо ж, какой бедой обернулись листовки!.. Ведь они для людей старались, чтобы все правду узнали, а вышло, будто ты тридцать человек к смерти приговорил.
Серёга рванулся к двери, толком ещё не соображая, куда и зачем бежать.
— Не ходи, — остановила его Зина. — Я знаю, о чём ты сейчас… Ты здесь не виноват. Никто не виноват… кроме фашистов. — Минуту молчала, горестно задумавшись, потом сказала: — А идти сейчас некуда. Мы с Коляном часа два продежурили возле комендатуры. Думали, может, увидим Готмана. Да не подступишься — часовой на часовом. Вот если бы Калачёв, если бы партизаны…
«ПОЛУЧАЙ ЗА ВСЕ!»
Это оказался не гром, о котором со сна подумал Серёга. Он подскочил к окну. Только что пробившийся рассвет окрашивал и небо и широкое заснеженное поле одинаковым серым светом. Но вдруг небо прочертили две гибких, огненных дуги, наполняя всё вокруг бледно-розовым светом, и снова, уже не во сне, а наяву, загрохотало из лесу.
— Наши! Красная Армия! — ахнул Серёга. — Эй, вставайте!
Но бабушка и Зина уже одевались.
Сергей, отодвинув засов, выглянул во двор. Сухая дробь автоматов слышалась вперемежку со звонкими, трескучими разрывами мин. Серёга бросился в сарай и, разворотив поленницу дров, вытащил из тайника гранату.
— Быстрее! — крикнул он Зинке. — Красноармейцы же не знают, где эмтээсовский гараж!.. А ты, бабуш, не бойся. Мы мигом!
С размаху перескакивая через плетень, Серёга увидел за стеной школы нескольких человек в маскировочных халатах с советскими автоматами в руках.
— Ур-ра Красной Армии! — крикнул он и, подтолкнув Зину, бросился вперёд.
— «Ложись! — послышалось от школы.
Серёжа распластался на снегу, прикрыв полою своего пальто Зинкину голову. Зинка забарахталась, выплёвывая снег, оттолкнула Серёгу. Шапка его откатилась на несколько шагов. Серёга хотел ринуться за ней, но тут острые фонтанчики снега вспенились как раз между теми, кто спрятался за школой, и открытым местом, где влепились в снег Зина и Сергей.
Дык, дык!.. — ударило совсем близко. Джи-джи!.. — запели белые фонтанчики, сверля острую пунктирную тропку в направлении к ребятам.
— Отползай, — потянула Серёгу за валенок Зинка. — Отползай!
Пулемётный росчерк добежал вприпрыжку до самой вмятины, которую оставили в снегу Сергей и Зина, и замер: невдалеке сильно рвануло. Сверху на ребят посыпались комья снега и какие-то щепки.
Вскочив на ноги, они увидели, как метрах в сорока, за зданием ремесленного училища, медленно оседало лохматое облако взрыва. К нему бежали люди в белом, припадая изредка на колени или прямо с ходу строча короткими, ломкими очередями…
Но у Серёги и Зинки, был свой путь — к гаражу.
На глаза лезет мокрый от пота клок волос, сердце стучит так гулко, что отдаётся в голове — вот как устал Серёга! За ним пыхтит Зинка, валенки увязают в снегу.
И вот гараж — длинный, из толстых брёвен, на воротах железные брусья крест-накрест.
Ворота эти совсем рядом. Только вот обогнуть дом с голубыми ставнями… Но что это? За домом разворачивается грузовик, и на ходу выпрыгивают из кузова четверо фашистов. В руках у одного из них пулемёт…
Опять проклятый пулемёт! Двое, подхватив полы шинелей, бегут к воротам, а двое других плюхаются у машины и поворачивают пулемёт в сторону сарая.
Лязгают железом ворота, раздаётся команда: «Раус!» И через какое-то время по этой команде «Выходи!» в проёме появляется сначала один человек, потом ещё один…
Солдат, упёршийся в приклад пулемёта, вскакивает на ноги и, сорвав пилотку с головы, бросает её наземь и топчет ногами. Он что-то кричит, показывая в сторону выходящих из гаража людей.
«Да это же Макс, Колькин Макс!» — догадывается Сергей.
Но второй — тоже Колькин: Курт, плюгавый очкарик. Он разворачивает пулемёт в сторону Макса.
За выстрелами не слышно, кричит ли Макс, падая в снег, кричат ли люди, замершие у чёрного зева сарая. Длинный свинцовый веер уже дошёл и до них: первые в ряду падают…
Серёга, ну, действуй!.. Эх, не поспели наши! Пальцы с силой рвут проволочную чеку, и граната, коротко хлопнув почти в руках, летит в очкарика.
— Получай, гад!
И тут же раздаётся взрыв, от которого у Зинки закладывает уши. Точно в немом кино, она видит, как беззвучно встаёт чёрный сноп дыма на том месте, где бил пулемёт… Падает Серёга…
Мимо пробегают люди в маскхалатах. Наши! И не красноармейцы, а партизаны, потому что первый, пробегая мимо Зинки, приказывает кому-то очень уж знакомым голосом:
— Всех раненых и этого парня — в больницу, на Первомайскую!
Да это же сам секретарь райкома комсомола Василий Самсонович Ревок во главе отряда!
«Ура!» — хочет крикнуть Зина, но горло сжимает ей страх за отца, страх за Сергея…
КОЛЯ НЕ ОПОЗДАЛ
Бывает же так! Всё идёт в твоей жизни, как и у других, всё как надо. И вдруг ты оказываешься белой вороной!
Держались они вместе, втроём. Под пыткой, казалось, не выдали б друг друга. А тут пришёл решительный час, и его, Кольки, не оказалось рядом с Серёгой и Зинкой. Признайся им, почему так произошло, посмешищем станешь!..
