Беременная вдова - [26]
— Сожгет?
— Сожрет. — Это было одно из качеств, которые нравились ему в Лили — она читала с той же скоростью, что и он (и знала все, что можно было знать о его сестрице). — Сожрет. В том смысле, что она похотлива, как Шехерезада в твоем представлении.
В тот момент ситуация показалась мне до смешного симметричной, и только на другой день это дело начало меня преследовать. Тогда я позвонил Майклу, и мы с ним отправились куда-нибудь выпить. Лирическое отступление:
Любовь прекраснее всего[23]. Люси, я тебя любил. Любовь питают музыкой[24]. Любовь в холодном климате[25]. В судьбе мужчин любовь не основное[26]. Пусть любовь твоя будет нежна[27]. Бог есть любовь. Шпион, который меня любил[28]. Стоп! Ради всего…
— Любовь… Чего это он?
— А здесь вот что, — сказал Кит, — вместо «любить» подставляешь «ебать», а вместо «любовь» — «разнузданный секс».
— Стоп! Ради всего… Может, потом закончишь? Мы же скоро пойдем к этим голубкам в гроте.
— М-м. Мне не терпится на него взглянуть. Погоди.
О господи.
— Потом закончишь. Закрой глаза, Адриано. Я Шехерезада.
— Погоди.
— Стоп! — сказала Лили. — Ради всего…
— Ты мне сломаешь…
— Стоп!
После Кит с Лили пошли вниз, и за кофе в салоне их познакомили с Адриано. Они говорили о замках. Замок Адриано был не похож на замок Йоркиля — крепость на склоне горы. Замок Адриано (как Киту скоро предстояло увидеть собственными глазами) заключал в своих объятиях целую деревню. Потом Кит вернулся в башню.
Тут, наверху, его ожидала миссия, неподобающая романтическому герою — или даже антигерою, каковым ему суждено было стать. Все это было ниже его достоинства. Да только что ему было делать? «И даже на самом высоком из земных престолов сидим мы на своем заду»[29], — сказал Мишель Эйкем де Монтень году в 1575-м, что ли. Люди, расщепляющие атом и шагающие по Луне, поющие серенады и сочиняющие сонеты, они хотят быть богами, но остаются животными, чьи тела некогда принадлежали рыбе. Короче говоря, Кита Ниринга ожидало холодное сиденье. Ему, разумеется, не терпелось к Адриано. Тем не менее Адриано поймет.
Кит не изучал секс в университете — точнее, больше не изучал. Теперь он изучал «Памелу» и «Шамелу». И все-таки первые четыре триместра он изучал именно секс. Не только секс — еще он изучал смерть, изучал сновидения, изучал дерьмо. Согласно неофрейдизму, господствовавшему в его эпоху, то были краеугольные камни «я»: секс, смерть, сновидения и человеческие нечистоты, или ночные экскременты. Монтень мог пойти дальше: в самом высоком из земных престолов имеется овальная выемка, а под рукой — рулон туалетной бумаги.
Одним несносным качеством ванная — ванная, связывавшая его с Шехерезадой, — и вправду обладала. В ней не было окна. Лишь окошко в потолке, безнадежно далекое. По сравнению со среднестатистическим мужчиной — обитателем Англии, Кит, по его мнению, относился к дефекации вполне жизнерадостно. Однако ее значение не могло не вызывать у него грусти. И он уступил отважным соболезнованиям, высказанным великим Оденом в последней строфе «Домашней географии»:
Это помогло. И вот это: как в один прекрасный день он скажет своим двум растущим сыновьям: «Знаете что, ребята. Вот вам отцовский совет на случай, если придется срать в туалете, которым пользуетесь вместе с девушкой». По окончании надо зажигать спичку. Две спички. Ведь на самом-то деле унижение не в запахе — в унизительном выделении распада.
Кит зажег третью спичку. Было бы не вполне верно сказать, мол, ему нет дела до того, что Лили придется вдыхать его тепло, его мертвые заботы, его ушедшее вчера, однако мысль о Шехерезаде и ее тонко встрепенувшихся ноздрях пердставлялась ему совершенно невыносимой. Поэтому он оставался там подольше, с «Родериком Рэндомом» или «Перегрином Пиклом», иногда на полчаса, просто для верности. Не забывайте: ему было двадцать лет, возраст все еще достаточно юный — он все еще постигал свои выделения и ностальгии. «Ностальгия» — от гр. «нострос» — «возвращение домой» + «альгос» — «боль». Боль возвращения домой двадцатилетнего.
К тому же он был достаточно юн (он покидал ванную, в заключение подозрительно шмыгнув носом) для того, чтобы целый день, не считая одного-двух часов, оказался для него совершенно отравлен осознанием физического несовершенства. О, что за страдания причиняют юным нос, шея, подбородок, пара ушей… Часть тела, которую Кит ненавидел более всего, была частью несуществующей. Киту причинял страдания его рост.
Поэт и искатель, жадный глотатель дурного воздуха и качатель крови (вселенский победитель, пресмыкающийся трус), он натянул плавки, взгромоздился на шлепанцы и зашагал вниз по спускающимся террасам к бассейну, готовый со всей присущей ему храбростью встретиться лицом к лицу с тем, что ему нынче предстояло.
— Ах, — воскликнул Адриано, обращаясь к Шехерезаде с элегантным всплеском ладони, — принесите мне подсолнух, обезумевший от света!
Раскрытая ладонь убралась и сомкнулась на ушастом банте шелкового шнурка, удерживающего пояс его кремовых брюк (предполагалось, вероятно, что кремовый цвет должен сочетаться с его машиной). Кит сидел на металлическом стуле и наблюдал — пока il conte
Новый роман корифея английской литературы Мартина Эмиса в Великобритании назвали «лучшей книгой за 25 лет от одного из великих английских писателей». «Кафкианская комедия про Холокост», как определил один из британских критиков, разворачивает абсурдистское полотно нацистских будней. Страшный концлагерный быт перемешан с великосветскими вечеринками, офицеры вовлекают в свои интриги заключенных, любовные похождения переплетаются с детективными коллизиями. Кромешный ужас переложен шутками и сердечным томлением.
Этот роман мог называться «Миллениум» или «Смерть любви», «Стрела времени» или «Ее предначертанье — быть убитой». Но называется он «Лондонские поля». Это роман-балет, главные партии в котором исполняют роковая женщина и двое ее потенциальных убийц — мелкий мошенник, фанатично стремящийся стать чемпионом по игре в дартс, и безвольный аристократ, крошка-сын которого сравним по разрушительному потенциалу с оружием массового поражения. За их трагикомическими эскападами наблюдает писатель-неудачник, собирающий материал для нового романа…Впервые на русском.
Знаменитый автор «Денег» и «Успеха», «Лондонских полей» и «Стрелы времени» снова вступает на набоковскую территорию: «Информация» — это комедия ошибок, скрещенная с трагедией мстителя; это, по мнению критиков, лучший роман о литературной зависти после «Бледного огня».Писатель-неудачник Ричард Талл мучительно завидует своему давнему приятелю Гвину Барри, чей роман «Амелиор» вдруг протаранил списки бестселлеров и превратил имя Гвина в международный бренд. По мере того как «Амелиор» завоевывает все новые рынки, а Гвин — почет и славу, зависть Ричарда переплавляется в качественно иное чувство.
«Успех» — роман, с которого началась слава Мартина Эмиса, — это своего рода набоковское «Отчаяние», перенесенное из довоенной Германии в современный Лондон, разобранное на кирпичики и сложенное заново.Жили-были два сводных брата. Богач и бедняк, аристократ и плебей, плейбой и импотент, красавец и страхолюдина. Арлекин и Пьеро. Принц и нищий. Модный галерейщик и офисный планктон. Один самозабвенно копирует Оскара Уальда, с другого в будущем возьмет пример Уэлбек. Двенадцать месяцев — от главы «Янтарь» до главы «Декабрь» — братья по очереди берут слово, в месяц по монологу.
Молодой преуспевающий английский бизнесмен, занимающийся созданием рекламных роликов для товаров сомнительного свойства, получает заманчивое предложение — снять полнометражный фильм в США. Он прилетает в Нью-Йорк, и начинается полная неразбериха, в которой мелькают бесчисленные женщины, наркотики, спиртное. В этой — порой смешной, а порой опасной — круговерти герой остается до конца… пока не понимает, что его очень крупно «кинули».
В 1973 году Мартин Эмис, известный английский прозаик и критик, удачно дебютировал романом «Записки о Рейчел». Действие романа происходит за сутки до того, как герою-повествователю, Чарльзу Хайвэю, исполнится двадцать, и сосредоточено на его болезненных амурных переживаниях. Критики, за малым исключением, оценили мастерство создания комических ситуаций. В следующем году книга удостоилась премии Сомерсета Моэма.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Александр Вяльцев — родился в 1962 году в Москве. Учился в Архитектурном институте. Печатался в “Знамени”, “Континенте”, “Независимой газете”, “Литературной газете”, “Юности”, “Огоньке” и других литературных изданиях. Живет в Москве.
Ольга КУЧКИНА — родилась и живет в Москве. Окончила факультет журналистики МГУ. Работает в “Комсомольской правде”. Как прозаик печаталась в журналах “Знамя”,“Континент”, “Сура”, альманахе “Чистые пруды”. Стихи публиковались в “Новом мире”,“Октябре”, “Знамени”, “Звезде”, “Арионе”, “Дружбе народов”; пьесы — в журналах “Театр” и “Современная драматургия”. Автор романа “Обмен веществ”, нескольких сборников прозы, двух книг стихов и сборника пьес.
Борис Евсеев — родился в 1951 г. в Херсоне. Учился в ГМПИ им. Гнесиных, на Высших литературных курсах. Автор поэтических книг “Сквозь восходящее пламя печали” (М., 1993), “Романс навыворот” (М., 1994) и “Шестикрыл” (Алма-Ата, 1995). Рассказы и повести печатались в журналах “Знамя”, “Континент”, “Москва”, “Согласие” и др. Живет в Подмосковье.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Алексей Моторов — автор блестящих воспоминаний о работе в реанимации одной из столичных больниц. Его первая книга «Юные годы медбрата Паровозова» имела огромный читательский успех, стала «Книгой месяца» в книжном магазине «Москва», вошла в лонг-лист премии «Большая книга» и получила Приз читательских симпатий литературной премии «НОС».В «Преступлении доктора Паровозова» Моторов продолжает рассказ о своей жизни. Его студенческие годы пришлись на бурные и голодные девяностые. Кем он только не работал, учась в мединституте, прежде чем стать врачом в 1-й Градской! Остроумно и увлекательно он описывает безумные больничные будни, смешные и драматические случаи из своей практики, детство в пионерлагерях конца семидесятых и октябрьский путч 93-го, когда ему, врачу-урологу, пришлось оперировать необычных пациентов.
Автор книг о Джобсе и Эйнштейне на сей раз обратился к биографии титана Ренессанса — Леонардо да Винчи. Айзексон прежде всего обращает внимание на редкое сочетание пытливого ума ученого и фантазии художника. Свои познания в анатомии, математике, оптике он применял и изобретая летательные аппараты или катапульты, и рассчитывая перспективу в «Тайной вечере» или наделяя Мону Лизу ее загадочной улыбкой. На стыке науки и искусств и рождались шедевры Леонардо. Леонардо был гением, но это еще не все: он был олицетворением всемирного разума, стремившегося постичь весь сотворенный мир и осмыслить место человека в нем.
«Правда о деле Гарри Квеберта» вышла в 2012 году и сразу стала бестселлером. Едва появившись на прилавках, книга в одной только Франции разошлась огромным тиражом и была переведена на тридцать языков, а ее автор, двадцатисемилетний швейцарец Жоэль Диккер, получил Гран-при Французской академии за лучший роман и Гонкуровскую премию лицеистов. Действие этой истории с головокружительным сюжетом и неожиданным концом происходит в США. Молодой успешный романист Маркус Гольдман мается от отсутствия вдохновения и отправляется за помощью к своему учителю, знаменитому писателю Гарри Квеберту.
После «Правды о деле Гарри Квеберта», выдержавшей тираж в несколько миллионов и принесшей автору Гран-при Французской академии и Гонкуровскую премию лицеистов, новый роман тридцатилетнего швейцарца Жоэля Диккера сразу занял верхние строчки в рейтингах продаж. В «Книге Балтиморов» Диккер вновь выводит на сцену героя своего нашумевшего бестселлера — молодого писателя Маркуса Гольдмана. В этой семейной саге с почти детективным сюжетом Маркус расследует тайны близких ему людей. С детства его восхищала богатая и успешная ветвь семейства Гольдманов из Балтимора.