Берегись вурдалака - [39]

— «Мой» Каширский — это сам… — Тут Надежда назвала фамилию известного «психотэрапэута», который в перестроечные годы посылал свои «устаноуки» многомиллионной аудитории советских телезрителей и, по мнению некоторых критиков, отчасти послужил писательнице Абариновой-Кожуховой прототипом Каширского. — К князю Григорию Анатолий Михалыч попал через небезызвестного Гробослава, или ди-джея Гроба, позвонив ему в прямой эфир.

Василий даже присвистнул:

— Надя, как это вам удалось заполучить такую знаменитость?

— Для нас, журналюг, нет ничего невозможного, — загадочно улыбнулась Надежда. — Ну, скажем так, почти ничего…

— И надо же им было столкнуться нос к носу не где-нибудь, а перед самим князем Григорием, — с досадой заметил Вася. — Хорошо еще, что все так благополучно сошло.

Тут в разговор вновь вступила Анна Сергеевна:

— Простите, друзья мои, я не совсем поняла: получается, что вы действуете не совсем заодно, а каждый сам по себе? Иначе такой накладки с двумя Каширскими просто бы не было.

— Действительно, у нас теперь нет другого выхода, как доверять друг другу, — отметила Надя. — А то просто какая-то самодеятельность получается!

— Кстати, о самодеятельности, — вспомнил Василий. — Через пару недель состоится премьера «Ревизора», так что приглашаю всех желающих. Ну да вы, Наденька, уже в курсе — я ж видел, как вы нашего режиссера интервьюировали. Это был настоящий допрос с пристрастием!

— Да уж, на последней репетиции милейший Святослав Иваныч был просто в ударе, — заулыбалась Надежда. — А этот немец, как его, ну, в общем, который играет доктора Гибнера — он же прирожденный артист. Ему бы на настоящей сцене выступать, а не в банке штаны просиживать… И, по-моему, он ко мне не совсем равнодушен.

— Вот как? — от души рассмеялся Василий. — С чего это вы решили?

— Он все время на меня поглядывал, да еще таким взглядом, как бы точнее сказать, в общем, плотоядным.

— Ага, прямо как людоед Херклафф на журналистку Чаликову, — заметила Анна Сергеевна. — Очень была яркая сцена, только не помню где — в «Холме» или в «Двери».

Вася как-то странно посмотрел на Анну Сергеевну, потом на Надю, но ничего не сказал.

— Зато инспектор Рыжиков — вне конкуренции, — продолжала Надя. — Что городничий может быть ТАКИМ, я и представить не могла!

Тут зазвонил телефон. Вася снял трубку.

— Алло! Георгий Максимыч? Вот уж легки на помине. Как хорошо, что позвонили, я хотел у вас кое-что уточнить…

— После, после, — перебил инспектор Рыжиков. — Включайте скорее радио, а потом созвонимся.

Вася несколько удивился, но радио включил. За важными разговорами детектив-любитель и его гостьи даже не заметили, как часовая стрелка подошла к десятке, а в это время по «Голубой волне» обычно начинался эфир ди-джея Гроба.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ КОНСУЛЬТАНТ ШИРОКОГО ПРОФИЛЯ

Альберт пододвинул колдуну тарелочку с золотым яблоком:

— Посмотрите, в чем тут дело. Ничего не показывает.

— А что вы хотел увидайть?

— Ну, например, князя Длиннорукого.

— Айн момент. — Херклафф небрежным жестом произвел над тарелочкой какие-то манипуляции, яблочко покатилось вдоль кромки, однако изобразило на тарелочке лишь что-то темное, с двумя еле различимыми силуэтами. — Ничефо, сейчас добавим яркость. — Херклафф стал крутить пальцами перед блюдцем, как будто настраивая телевизор, и действительно — вскоре изображение несколько высветилось, а два силуэта оказались женскими. Они брели по болоту, тонущему во мгле, то и дело спотыкаясь о кочки и выразительно жестикулируя.

— Ну и где же Длиннорукий? — не вытерпел воевода.

Вместо ответа Херклафф еще немного поколдовал над тарелочкой, и изображение приблизилось — теперь лица обеих женщин занимали чуть не весь «экран».

— Точно Длиннорукий, — изумленно выдохнул Альберт. — Вот эта, что слева. А вторая… Кто же вторая?

— О, херр Петрович! — обрадованно вскричал Херклафф. — Вот кого я хотель кушать, но так и не скушал. Ничефо, еще успею…

— Но что они делают на болоте? — возмутился Альберт. — Их место в королевском замке.

— А еще лучше — у меня ф желудке, — расплылся людоед в плотоядной ухмылочке.

(Елизавета Абаринова-Кожухова, «Дверь в преисподнюю»)

Консультант «Шушекса» по международным связям Герхард Бернгардович Мюллер занимал небольшой кабинетик, где на прибитой к дверям табличке так и значилось: «Герхард Бернгардович Мюллер, консультант по международным связям». Будучи добросовестным работником, Герхард Бернгардович добросовестно просиживал в кабинете все рабочее время, но собственно по специальности работы у него было, увы, совсем немного: новая глава банка Ольга Ивановна Шушакова только входила в курс дел и до международных связей руки у нее пока что не доходили. Правда, это не значило, что господин Мюллер бессмысленно протирал штаны и считал ворон за окном или на экране компьютера; как человек общительный и широко эрудированный, Герхард Бернгардович готов был дать консультации кому угодно и по любому вопросу.

Так что скучать господину консультанту не приходилось — в его закутке постоянно кто-то «ошивался». Сама Ольга Ивановна нередко запросто заходила, чтобы обсудить с Герхардом Бернгардовичем, тонким ценителем дамских и прочих мод, что теперь носят в Германии, да и вообще в просвещенной Европе. А поскольку Ольга чуть не всякий раз сводила разговор на фасоны подвенечных платьев, то Герхард Бернгардович мог сделать вывод, что уважаемая банкирша собирается в недалеком будущем связать себя узами Гименея. Не менее частой гостьей бывала и журналистка Надежда Заметельская, ставшая уже почти своим человеком в банковском закулисье. Надя забегала к консультанту просто поболтать о том, о сем, а заодно и подправить свои навыки в немецком наречии. Иногда наведывался и сам Григорий Алексеич Семенов. Не забыв поинтересоваться, не получал ли Герхард Бернгардович новых «людоедских» анонимок, управляющий развивал перед ним свои проекты расширения и углубления банковского дела, встречая в господине Мюллере внимательного и доброжелательного слушателя, всегда готового тактично направить прожектерство Григория Алексеича в реалистическое русло.