Берег загадок - [2]

Плавал он хорошо: на воде держался легче пробкового поплавка, а руками и ногами управлял не хуже, чем рыба. Да и немудрено было научиться, живя с самого дня рождения рядом с рекой. Амударья вошла в жизнь мальчика так же естественно, как, скажем, дорога в пески, по которой он ходил за саксаулом, или сама пустыня, где чувствовал себя он так же естественно, как в собственной хижине. В прошлом году, поздним летом, когда упал уровень воды и образовалось много островков и отмелей, Довран даже переплыл на другой берег, к дженгелям. Только войти в их чащобу не осмелился, побоялся набрести на волка или гиену. Да и комаров там столько, что кое-как отбился от них. Сейчас, когда воды в реке с каждым днем прибывает, к дженгелям вплавь не добраться. Даже у самого берега несет тебя с такой силой, словно на бешеном скакуне скачешь. Волны оплескивали подбородок и шею мальчика, оставляя на ушах и загривке хлопья пены. Они подбрасывали его на свои шипящие гребни и, опуская, заслоняли собой пологий лесистый берег, потянувшийся сразу же, едва Довран миновал взгорок и обрыв над которым стояла его хижина. Еще метров сто и — вот он — плес с красивым дугообразным берегом, заросшим тамариском. Сейчас тамариск во всю цвел, и казалось, что кусты его покрыты царственными розами.

Зябко поеживаясь, Довран вышел из воды и направился к своему «волшебному царству», прислушиваясь— не повторятся ли еще раз таинственные звуки. «Царство» находилось в старой барже. Со стороны песков ее вовсе не было видно, и лишь с реки, когда плывешь по ней, виднелся ржавый корпус, больше чем наполовину, скрытый песком и растительностью.

Отец рассказывал Доврану, что баржа затонула еще в гражданскую войну. На ней плыл белогвардейский отряд к Хорезму, чтобы помочь басмачам. Но здесь, на излучине, баржу подстерегли красные доброотрядовцы и дали врагам бой. Одних уничтожили, других взяли в плен. А баржа, пришвартованная к берегу, осталась на месте. Постепенно о ней забыли, и она вросла в песок. Время от времени ее затопляло водой, потому и считали ее затонувшей. Впрочем, может быть она и действительно была пущена под воду снарядом или миной — в боку судна была большая рваная дыра.

Подойдя к барже, Довран осторожно раздвинул ветки саксаула и полез в рваное отверстие. Оказавшись внутри, он огляделся. Сверху в баржу проникал солнечный свет, освещая тайное убежище, напоминающее собой пещеру. Под сводчатым куполом, откуда струился свет, висели обрывки сгнивших веревок и сетей, а вдоль стенок стояли глиняные куклы. В самой глубине на возвышении сидел тряпичный негр — «падишах». Куклу эту когда-то привезла Доврану из города мать: ездила на базар и вернулась с игрушкой. Сначала Довран играл только с этой куклой, потом начал лепить из глины других кукол и создал свое «волшебное царство». Играл он с куклами у себя дома, все время что-нибудь придумывал и всегда недоумевал: «Как же так? Разве может волшебное царство находиться в хижине Ведь должен же быть дворец или крепость у падишаха!» Вот и перенес Довран свое «волшебное царство» в старую ржавую баржу.

Согнувшись, Довран подполз к «падишаху», Убедившись, что он цел и невредим, осмотрел других кукол, затем вынул из-под коряги деревянный меч, обитый жестью, и поклонился «падишаху»:

— О великий падишах!— сурово заговорил мальчик. — Нам стало известно, что ваше величество пребывает в смертельной опасности. Злое чудовище — аждарха идет сюда, чтобы разгромить твоих доблестных воинов, а тебя взять в плен, изжарить и съесть. Я сам слышал, как ревел этот аждарха у ворот волшебного царства!

— Да, да, он хотел украсть меня и потом проглотить. Ты уж помоги своему повелителю, Довран-батыр, отруби аждархе голову, — тут же произнес Довран писклявым голосом, воображая, что это говорит падишах.

— Будь спокоен, гроза царей, усмиритель морей и всей вселенной! — вновь заговорил мальчик своим голосом. — Дов-ран-батыр не оставит тебя в беде и не отдаст на съедение тому аждархе. Управляй своим могучим царством, уважай и люби подчиненных, а я пойду и отрублю проклятому чудовищу-аждархе голову.

Довран выполз из баржи, грозно посмотрел на реку, на зеленеющие на том берегу дженгели, взмахнул мечом и, вприпрыжку, воображая, что он скачет на коне, помчался в сторону песков, в заросли саксаула.

— Проклятый аждарха!— грозно выкрикивал он на бегу. — Ты посмел переплыть великую Амударью и зайти с тыла к моему волшебному царству. Ну, берегись — я покажу тебе как переступать чужие границы и топтать священную землю мирных людей!

Захваченный начатой игрой «в падишаха», Довран взобрался на верхушку бархана, быстро спустился вниз и зашагал между саксауловых кустов, ища своего врага. Он увидел притаившуюся возле ствола черепаху, задержал на ней взгляд, но не тронул ее. Только небрежно заметил:

— Что, уважаемая, притаилась? Не ты ли показала дорогу чудовищу к моему волшебному царству? Молчишь, старая лепешка. Смотри у меня!

Он двинулся дальше, и заметил на песке змеиный след. Тотчас малыш преобразился, сделался по-настоящему строгим, ибо опасность была где-то совсем рядом. Довран почувствовал некоторую робость, но не прекращать же из-за этого игру!