«Берег дальный». Из зарубежной Пушкинианы - [5]
Счастливую – еще и потому что с годами многие из них возвратились к жизни, нашли дорогу к читателю. Рассыпанные в рукописных листах, запертые в письменном столе автора, они излучают невидимую энергию, множеством ярких искр разбрасываются драгоценными вкраплениями по разным книгам писателя, отражаются в книгах других авторов.
Вот почему разговор о судьбе незавершенной книги вполне правомерен, когда речь идет о шедевре, оказавшем громадное влияние на судьбы русской исторической прозы, отечественной литературы в целом.
Мы говорим о судьбе книги и подразумеваем ее роль в творческой эволюции писателя. Это совершенно оправданный и даже необходимый разговор, когда речь идет об одном из самых заветных, задушевных творений гения.
Пушкин торопился, как будто знал, чувствовал, что мало времени ему отпущено судьбой. И мы давно уже не разделяем его произведения на законченные и незавершенные. И не перестаем удивляться этим последним – сколько законченности в их незавершенности!
Роман о царском арапе так и остался «недостроенным замком» пушкинской фантазии. Мы мысленно пройдемся по его этажам, по старинным залам, спустимся в подвалы и заглянем в каморки, поднимемся на башни. С их высоты открываются захватывающие дали…
Часть первая
Тень африканского предка
Горячий ветер пустыни
Вместо пролога
Далекие загадочные страны…
Николай Гумилев
В один из февральских дней 1974 года наш маленький автомобильный «караван» медленно продвигался все дальше и дальше на север Эфиопии. Судя по карте, мы уже пересекли пятнадцатую параллель, и, стало быть, еле заметный ручей под мостом, – река Мареб. Остановились у большой акации на развилке дорог. Было тихо, солнце клонилось к закату, тени стали длиннее, и высокие горы на горизонте покрылись легкой дымкой. Позади осталась бывшая эфиопская столица Гондар, с круглыми башнями средневекового замка императоров из династии Фасилидэсов. Здесь, на границе с Эритреей, воздух тоже, казалось, был пропитан не пылью, а самой историей.
Не по этим ли камням пятнадцать столетий назад брели под крики погонщиков вереницы рабов – строителей дворцов и загадочных стел древнего Аксумского царства? А в конце XIX века где-то совсем рядом, за тем холмом, грохотала великая битва: в 1896 году вооруженные лишь стрелами и кремневыми ружьями войска эфиопского негуса Менелика II наголову разбили при Адуа мощную армию итальянских завоевателей… За двести лет до славной битвы по этой же дороге от селения Лого вдоль берега мелководного и мутного Мареба турецкие янычары гнали в рабство горстку эфиопских детей – «аманатов», заложников. Гнали до самого Красного моря, в беломазаный и глинобитный портовый город Массауа, город мечетей и соляных копей. Среди мальчишек мог быть маленький Абреха, младший сын Бахар Негаша, правителя приморской провинции Абиссинии… Здесь начинался долгий и дальний путь по дорогам мира, который предстояло пройти одному из выдающихся африканцев XVIII века, будущему сподвижнику Петра I и главному «фортификатору» России генералу Абраму Петровичу Ганнибалу – прадеду Александра Сергеевича Пушкина. Здесь разыгрались первые сцены великой драмы его жизни.
Не случайно Ю.Н. Тынянов задумал открыть свою трилогию о Пушкине романом «Ганнибалы» (1932). И кажется, начало вступления к роману относится именно к этому эфиопскому перекрестку: «Дело идет на этот раз о Хабеше, старой Абиссинии, о самом севере ее, стране Тигрэ, где люди говорят на языке тигринья, о той горной части Тигрэ, которая называется: страна Хамасен. В этой земле Хама-сен есть река Мареб, у самой реки стояло – быть может, стоит еще и теперь – дерево сикомора, которое арабы зовут: даро. Ветки его сто лет назад протягивались на тридцать шесть метров; купол дерева покрывал круг в шестьсот метров. В тени его отдыхали войска хамитов в тысячу пятьсот человек и больше. На верхних ветках сидели голуби, золотистые, абиссинские. Двести лет назад, если идти из Хабеша в турецкую Массову, непременно нужно было пройти мимо этого дерева. Тогда голуби провожали человека разговором. Дело идет о человеке, абиссинце, который не своей волей прошел мимо этого дерева – его вели в турецкую неволю. Разговор идет о старой Турции, которая в XVII и XVIII веках не менее важна для Европы, чем Россия, а для России не менее важна, чем Европа»[2].
Тынянов из далекой России угадал, увидел этот абиссинский перекресток, услышал шелест крыльев и воркование золотистых голубей. Потому что в полете фантазии он следовал за самим Пушкиным, который всю жизнь зачарованно вглядывался в «земли полуденной волшебные края» и воссоздавал в своем воображении удивительную и полную сказочных приключений судьбу черного предка.
Фигура эта не давала Пушкину покоя, просилась на бумагу. Наконец все продумано до мельчайших деталей. Как в волшебном фонаре возникали яркие, почти лубочные картины событий XVIII века – того, который Пушкин считал своим по праву рождения.
Михайловское. Приближался пир его фантазии. Бессонные ночи над фолиантами Петровских хроник, прогулки по тенистым аллеям старого Ганнибалова парка. И вот пробил час – побежали, помчались легкие строки, заскрипело перо. Их встреча состоялась.
«Есть такой древний, я бы даже сказал, сицилийский жанр пастушьей поэзии – буколики, bucolica. Я решил обыграть это название и придумал свой вид автобиографического рассказа, который можно назвать “bucolica”». Вот из таких «букаликов» и родилась эта книга. Одни из них содержат несколько строк, другие растекаются на многие страницы, в том числе это рассказы друзей, близко знавших автора. А вместе они складываются в историю о Букалове и о людях, которых он знал, о времени, в которое жил, о событиях, участником и свидетелем которых был этот удивительный человек.
Автор – знаменитый журналист-международник, с декабря 1991 г. возглавляет представительство ИТАР-ТАСС в Италии и Ватикане, аккредитован в Республике Сан-Марино и при Мальтийском суверенном Ордене. С 2002 г. в составе папского пресс-пула – единственный российский корреспондент, который сопровождает римских понтификов на борту их спецсамолетов, освещая папские заграничные апостольские визиты. В свите Иоанна Павла II посетил Казахстан, Армению, Азербайджан, Болгарию, Хорватию, Швейцарию, Францию; с Бенедиктом XVI – Германию, Польшу, Испанию, Турцию, Бразилию, Австрию, Австралию, Камерун, Анголу, Святую Землю (Иордания, Израиль, Палестинская автономия), Чехию, Мальту, Португалию, Кипр, Великобританию, Бенин, Мексику, Кубу и Ливан.
Пишу и сам себе не верю. Неужели сбылось? Неужели правда мне оказана честь вывести и представить вам, читатель, этого бретера и гуляку, друга моей юности, дравшегося в Варфоломеевскую ночь на стороне избиваемых гугенотов, еретика и атеиста, осужденного по 58-й с несколькими пунктами, гасконца, потому что им был д'Артаньян, и друга Генриха Наваррца, потому что мы все читали «Королеву Марго», великого и никому не известного зека Гийома дю Вентре?Сорок лет назад я впервые запомнил его строки. Мне было тогда восемь лет, и он, похожий на другого моего кумира, Сирано де Бержерака, участвовал в наших мальчишеских ристалищах.
Новая книга Николая Черкашина "Белая карта" посвящена двум выдающимся первопроходцам русской Арктики - адмиралам Борису Вилькицкому и Александру Колчаку. Две полярные экспедиции в начале XX века закрыли последние белые пятна на карте нашей планеты. Эпоха великих географических открытий была завершена в 1913 году, когда морякам экспедиционного судна "Таймыр" открылись берега неведомой земли... Об этом и других событиях в жанре географического детектива повествует шестая книга в "Морской коллекции" издательства "Совершенно секретно".
Все подробности своего детства, юности и отрочества Мэнсон без купюр описал в автобиографичной книге The Long Hard Road Out Of Hell (Долгий Трудный Путь Из Ада). Это шокирующее чтиво написано явно не для слабонервных. И если вы себя к таковым не относите, то можете узнать, как Брайан Уорнер, благодаря своей школе, возненавидел христианство, как посылал в литературный журнал свои жестокие рассказы, и как превратился в Мерилина Мэнсона – короля страха и ужаса.
Спросите любого человека: кто из наших современников был наделен даром ясновидения, мог общаться с умершими, безошибочно предсказывать будущее, кто является канонизированной святой, жившей в наше время? Практически все дадут единственный ответ – баба Ванга!О Вангелии Гуштеровой написано немало книг, многие политики и известные люди обращались к ней за советом и помощью. За свою долгую жизнь она приняла участие в судьбах более миллиона человек. В числе этих счастливчиков был и автор этой книги.Природу удивительного дара легендарной пророчицы пока не удалось раскрыть никому, хотя многие ученые до сих пор бьются над разгадкой тайны, которую она унесла с собой в могилу.В основу этой книги легли сведения, почерпнутые из большого количества устных и письменных источников.
Книга Радко Пытлика основана на изучении большого числа документов, писем, воспоминаний, полицейских донесений, архивных и литературных источников. Автору удалось не только свести воедино большой материал о жизни Гашека, собранный зачастую по крупицам, но и прояснить многие факты его биографии.Авторизованный перевод и примечания О.М. Малевича, научная редакция перевода и предисловие С.В.Никольского.
Книга В.Носовой — жизнеописание замечательных русских танцовщиц Анны Павловой и Екатерины Гельцер. Представительницы двух хореографических школ (петербургской и московской), они удачно дополняют друг друга. Анна Павлова и Екатерина Гельцер — это и две артистические и человеческие судьбы.