Беовульф - [4]

      Скорбь огласила

утро стенаньями;

130

      муж безупречный

сидел неутешен —

      горе страшное,

слишком тяжкое! —

      след проклятого

гостя видев,

      он оплакивал,

конунг, павших

      в неравной схватке.

Но не успели

135

      даны опомниться:

ночь наступила,

      и враг ненасытный,

в грехе погрязший,

      опять набег

учинил убийственный;

      не раз случалось

людям в ту пору

      искать ночлега,

стелить постели

140

      вдали от высокой

дворцовой кровли,

      ибо враг кровожаждущий

в этом доме бесчинствовал,

      и, спасаясь от недруга,

уходили воины

      прочь от места опасного;

он один одержал

      верх над множеством

и остался, злокозненный.

145

      в доме конунга

беззаконным хозяином;

      и надолго чертог

обезлюдел.

      Так двенадцать зим

вождь достойный,

      друг Скильдингов,

скорби смертные

      и бесчестье терпел

и печали неисчислимые.

150

      И слагались в то время

по всей земле

      песни горестные,

но правдивые

      о том, как Грендель

войной на Хродгара

      год за годом

злосердый ходит,

      и нет предела

проклятой пагубе,

155

      не ищет враг

замирения с данами,

      не прекращает

разбоя кровавого,

      цену крови

платить и не думает,

      мужа знатного

даже золотом

      у злодея не выкупить.

Так преследовал

160

      датских ратников

призрак дьявольский,

      ждал юных в засадах

и старых воинов

      рвал на части,

из топей туманных

      являлся ночью, —

кто знает, откуда

      приходят скитальцы,

причастные тайн

165

      самой преисподней! —

и множил муки

      богоотверженец;

светлый Хеорот

      стал пристанищем

полночной нечисти —

      только места высокого,

освященного Богом,

      не касался поганый,

не смел осквернять

170

      трона кольцедарителя.

Такое Скильдингу

      на долю выпало

горе долгое.

      Сидели знатные,

судили мудрые,

      в совете думали,

как бы вернее

      людей избавить

от страшной участи;

175

      молились идолам,

душегубителям,

      и, воздавая им

жертвы обетные,

      просили помощи

и подкрепления —

      то суеверие,

обряд языческий,

      то поклонение

владыке адскому!

180

      Был им неведом

Судья Деяний,

      Даритель Славы,

Правитель Неба,

      не знали Бога,

не чтили Всевышнего.

      Горе тому,

кто нечестьем и злобой

      душу ввергает

в гееннский огонь, —

185

      не будет ему

послабления в муках!

      Но благо тому,

кто по смерти предстанет

      пред Богом

и вымолит у Милосердного

      мир и убежище

в лоне Отца!

      Не было роздыха

сыну Хальфдана

190

      в его несчастьях,

не мог всемудрый

      осилить пагубу.

горе страшное,

      слишком тяжкое,

напасть ночную,

      людей постигшую

в его державе.

      Услышал весть

о победах Гренделя

195

      храбрец гаутский,

дружинник Хигелака —

      он был сильнейшим

среди могучих

      героев знатных,

статный и гордый;

      и приказал он

корабль надежный

      готовить в плавание:

там, за морем,

200

      сказал, найдем мы,

за лебединой дорогою,

      конунга славного,

но бедного слугами!

      Людей не пугала

затея дерзкая,

      хотя и страшились

за жизнь воителя,

      но знаменья были

благоприятные.

205

      Тогда собрал он,

ратеначальник,

      в дружину гаутов

наихрабрейших,

      товарищей верных,

числом четырнадцать,

      и, сам пятнадцатый,

опытный кормчий,

      повел их к морю,

к пределам суши.

210

      Время летело,

корабль в заливе

      вблизи утесов

их ждал на отмели;

      они вступили

на борт, воители, —

      струи прилива

песок лизали, —

      и был нагружен

упругоребрый

215

      мечами, кольчугами;

потом отчалил,

      и в путь желанный

понес дружину

      морской дорогой

конь пеногрудый

      с попутным ветром,

скользя, как птица,

      по-над волнами, —

лишь день и ночь

220

      драконоголовый

летел по хлябям,

      когда наутро

земля открылась —

      гористый берег,

белые скалы,

      широкий мыс,

озаренный солнцем, —

      они достигли

границы моря.

225

      Ладья их на якоре

стояла в бухте;

      герои гаутские

сошли на берег,

      блестя кольчугами,

звеня мечами,

      и возгласили

хвалу Всевышнему,

      что ниспослал им

стезю безбурную.

230

      Тогда с утеса

дозорный Скильдингов,

      страж побережья,

следил, как ратники

      во всеоружии,

в одеждах битвы

      над бурунами

проходят по сходням;

      дивился витязь

гостям незваным,

235

      и прямо к ним он

коня направил,

      служитель Хродгара,

и древком ясеневым,

      копьем потрясая,

спросил пришельцев: —

      «Кто вы,

закованные в броню,

      покрывшие головы

железными шлемами,

240

      судно грузное

по мелководьям

      сюда приведшие

из океана?

      Давно храню я

наши границы,

      поморье датское

от злонамеренных

      морских разбойников,

но не упомню,

245

      чтобы чужая

дружина вышла

      на этот берег

так, без опаски.

      без дозволения

моих сородичей,

      власть предержащих.

И я ни в жизни

      не видел витязя

сильней и выше,

250

      чем ваш соратник —

не простолюдин

      в нарядной сбруе. —

кровь благородная

      видна по выправке!

Но я обязан

      узнать немедля

ваш род и племя,

      дабы вошли вы

в пределы датские

255

      не как лазутчики.

Вы, чужеземцы,

      морские странники,

поторопитесь! —

      я жду ответа,

я должен сведать,

      откуда вы

и почто явились!»

      Воеводитель

ему ответствовал,

260