Бемби - [18]

— О нет! — возражала Марена, задумчиво глядя в какую-то ей одной ведомую даль. — Я постоянно думаю о том, как хорошо было прежде…

— Послушайте, — обратилась тетя Неттла к тете Энне, кивнув на Гобо. — Что это ваш мальчик дрожит? Он всегда так дрожит?

— К сожалению, да, — огорченно сказала тетя Энна. — Уже с давних пор.

— О! — сказала тетя Неттла со своей обычной прямотой. — Будь он моим ребенком, я бы сильно опасалась, что он не дотянет до весны.

С Гобо в самом деле обстояло неважно. Он был такой хрупкий — куда слабее Бемби и Фалины и сильно отстал от них в росте. Теперь ему с каждым днем становилось все хуже. Гобо не мог добывать пищу из-под снега; это причиняло ему боль. И он совсем обессилел от голода, холода и лишений. Он беспрерывно дрожал и стал ко всему безучастен.

Тетя Неттла подошла к Гобо и дружелюбно толкнула его.

— Ну, не вешать нос! Это вредно и совсем не идет маленькому принцу! — Она отвернулась, чтобы скрыть волнение.

Вдруг Ронно, сидевший неподалеку, вскочил.

— Я не знаю… что это?.. — пробормотал он озираясь.

Все насторожились.

— Что случилось?..

— Не знаю, ничего не знаю, — повторил Ронно. — Но мне неспокойно… вдруг мне стало неспокойно… Что-то такое происходит…

Карус втянул воздух:

— Я ничего не чувствую.

Оба стояли, навострив уши и глубоко втягивая ноздрями воздух.

— Ничего… вроде ничего… — проговорили они.

— И все же, — убежденно произнес Ронно, — вам меня не разубедить… что-то такое происходит… Марена сказала:

— Кричали вороны…

— Они снова кричат! — быстро добавила Фалина.

Теперь и остальные услышали вороний карк.

— Вон они летят! — воскликнул Карус.

Все дружно подняли головы. Высоко над кронами деревьев летела воронья стая. Они летели с окраины леса, с того последнего рубежа, откуда всегда приходила опасность.

Вороны сердито переговаривались.

— Ну что, разве я не прав? — сказал Ронно. — Сразу видно — что-то надвигается.

— Что же делать? — испуганно прошептала мать Бемби.

— Бежать! — воскликнула тетя Энна.

— Ждать, — убежденно сказал Ронно.

— С детьми? — переспросила тетя Энна. — Ждать, когда Гобо еле передвигает ноги?

— Ну хорошо, — сказал Ронно, — уходите. По-моему, это бессмысленно, но я не хочу, чтобы меня потом упрекали;

— Идем, Гобо! Фалина, идем! — И тетя Энна вместе со своими детьми двинулась вперед.

Остальные остались на месте. Они стояли тихо, прислушиваясь и дрожа общей дрожью.

— Только этого недоставало ко всему, что нам пришлось пережить! — сказала тетя Неттла.

Сорочий таратор послышался в той же стороне леса, откуда прилетели вороны.

— Внимание!.. Внимание!.. Внимание!.. — трещали они. Их еще не было видно, но отчетливо слышался предостерегающий, вразнобой, вперебив крик:

— Вни-вни-вни-ма-ние!..

Но вот сороки показались. Перелетая с дерева на дерево, носились они взад и вперед испуганно и неутомимо.

— Гха-х! — вскричала сойка и громко прокричала знакомый всем сигнал тревоги.

Внезапно олени тесно сбились в кучу. То был Он!

Волна невыносимого запаха плыла сквозь чащу, дурманила голову, ужасом холодила сердце.

Взбудораженный лес наполнился движением, щебетом, писком. В ветвях шныряли синицы — сотни маленьких пушистых комочков — и пищали изо всех силенок:

— Вперед! Вперед!

С паническим криком пронесся черный дятел. Сквозь темную сетку обнаженного кустарника было видно, как на снегу метались узкие, длинные тени. То были фазаны. Посреди них мелькало что-то красное, вероятно лиса. Но никто теперь не боялся ее. Тяжкий, невыносимый запах тек сквозь лес, примиряя всех его обитателей в общем страхе, в общем стремлении спастись во что бы то ни стало.

Этот таинственный, давящий запах пронизывал лес с такой неслыханной, небывалой силой, что все поняли: на этот раз Он не один. Он идет с себе подобными.

Не двигаясь, смотрели олени на встрепанных, растерянных синиц и дроздов, на белок, отчаянно скачущих со ствола на ствол, и думали, что всем этим малюткам, в сущности, нечего бояться. И все же олени понимали их: ведь и эти малютки чуяли Его, а ни одно лесное существо не может вынести Его приближение…

Вот прискакал друг-приятель заяц, на миг остановился и поспешно заскакал дальше.

— Что там происходит? — крикнул ему вдогон Карус.

Друг заяц присел, но лишь повел глазами, говорить он не мог.

— К чему спрашивать? — сумрачно проговорил Ронно.

Друг заяц глотнул воздуха.

— Мы окружены, — прошептал он беззвучно. — Выхода нет. Всюду Он!

И в тот же миг все услышали Его голос. Десять, двадцать, тридцать раз подряд Он прокричал:

— Хо-хо-хо-хо! Ха-ха-ха-ха!..

Это звучало сокрушительно, как буря или ураган. Он колошматил по стволам деревьев, заставляя их громко стонать. Это было ужасно. Шорох и свист раздвигаемых кустов, стон деревьев, гром и треск ломаемых сучьев сопровождал каждый Его шаг.

Он шел сюда, в самую чащу.

Там, откуда Он шел, послышались короткие, свистящие трели, всхлопы широких крыльев — это поднялся фазан. Секунду или две было слышно, как набирает он высоту, и тут раздался резкий удар грома. Тишина. Затем глухой удар о землю.

— Он убит, — трепеща, сказала мать Бемби.

— Первая жертва, — добавил Ронно.

Марена, юная девушка, почти ребенок, сказала:

— В этот час погибнут многие из нас. И я буду среди них.