Белый народ - [7]

С удовольствием я поднялась на ноги и продолжила свою прогулку. Я вновь танцевала, поднимаясь все выше и выше по долине на окружающие ее холмы. Взобравшись на вершину, я увидела простирающуюся передо мной землю, высокую и крутую, как стена. Там были лишь зеленая стена и небо. Я подумала о «вечном и бесконечном мире, Аминь». Должно быть, я действительно нашла конец света, потому как эта стена была подобна концу всего, словно бы за ней не было вообще ничего, кроме королевства Вур, где светло, когда гаснет свет, и где льет дождь, когда Солнце испаряет воду. Я начала размышлять обо всем своем длинном пути, которым я следовала, о том, как я нашла ручей и шла вдоль него, проходила через кустарники и колючие чащи, сквозь мрачный лес, полный вьющихся терний. О том, как затем я ползла по узким проходам под деревьями, забралась в чащу и увидела серые камни. Как сидела посреди них, когда они вращались, а потом шла по камням и спускалась с холма через полный жгучей крапивы лес и темную долину — обо всем этом долгом, долгом пути. Я задавался вопросом, как мне вернуться домой, если я вообще смогу когда-либо отыскать обратную дорогу, и существует ли еще где-нибудь мой дом, или же он превратился в серые камни, как в «Арабских Ночах».

Я присела на траву и подумала, что мне делать. Я очень устала, а мои ноги горели от ходьбы. По мере того, как я осматривалась вокруг, я заметила, что прямо за высокой стеной травы был прекрасный родник. Вся земля вокруг него была покрыта влажным ярко-зеленым мхом; там росли все виды мха — мох, подобный маленьким красивым папоротникам, а также похожий на пальмы и ели. Все они зеленели, как драгоценные изумруды, а капли воды застыли на них, как алмазы. Посреди находился большой родник, глубокий, сияющий и великолепный, столь прозрачный, что, казалось, я могла бы коснуться красного песка на дне, но он был очень глубоко. Я стояла рядом с родником и смотрела в него, словно в стекло. В середине дна родника красные зерна песка все время двигались и перемешивались, и я видела, как вода там пузырилась, но поверхность была совершенно гладкая. Переполняя родник, вода переливалась через край.

Родник был подобен большой ванне, и его окружал блестящий яркий зеленый мох; он напоминал большой белый драгоценный камень, со всех сторон окруженный зелеными украшениями. Мои ноги были столь горячи и так утомились, что я сняла свои туфли и чулки и опустила ноги в воду. Вода была мягкой и прохладной. Когда я снова встала, то больше не чувствовала усталости и решила, что нужно продолжать идти дальше и дальше, чтобы узнать, что находится с другой стороны стены. Очень медленно я поднялась наверх, все время идя боком. Добравшись до вершины и осмотревшись, я обнаружила, что оказалась в самой удивительной стране, что я когда-либо видела, более странной, чем даже горы серых камней. Она выглядела так, как будто дети поиграли там своими лопатками и совками. Повсюду громоздились холмы и лощины, замки и стены, сделанные из земли и покрытые травой. Там были две насыпи, похожие на большие ульи, круглые и величественные, а за ними выдолбленные бассейны, а затем резко возвышающаяся стена, подобная тем, что я видела однажды на побережье, где были солдаты и большие пушки. Я едва не упала в одну из круглых ям, которая очень неожиданно вынырнула под мои ноги. Я быстро сбежала вниз по склону, остановилась на дне ямы и посмотрела наверх. Смотреть вверх было как-то странно, и мое настроение стало каким-то пафосным. Я видела только серое, тяжелое небо и стенки ямы; все остальное пропало, и яма стала целым миром, и я подумала, что глухой ночью, когда лунное сияние достигает дна, и сверху воет ветер, здесь, должно быть, полно призраков, движущихся теней и бледных тварей. Это место производило такое же впечатление, как загадочный, торжественный, одинокий и заброшенный храм мертвых языческих богов. Мысль об этом напомнила мне о сказке, которую моя няня (та самая, что брала меня в лес, где я видела красивых белых людей) рассказала мне, когда я была совсем маленькая. И я вспомнила, как она рассказывала мне эту историю одной зимней ночью, когда ветер нагибал деревья возле стен дома, воя и стеная в дымоходе ее жилища. Она сказала, что в каком-то месте есть пустая яма, точно такая же, как та, в которой я сейчас стояла. Все боялись попасть в нее или находиться рядом, столь плохое это место. Но однажды какая-то бедная девушка сказала, что она войдет в эту яму. Все пытались остановить ее, но она все-таки пошла. Девушка спустилась в яму и со смехом вернулась, сказав, что там вообще ничего нет, кроме зеленой травы, красных и белых камней и желтых цветов. А вскоре после этого люди увидели, что у нее появились очень красивые изумрудные серьги. Они спросили, откуда взялись эти сериги — ведь она и ее мать были совершенно нищими. Но она рассмеялась и сказала, что ее серьги сделаны вовсе не из изумрудов, а лишь из зеленой травы. Потом как-то люди заметили, что она носит на груди самый алый рубин, что когда- либо видел человеческий глаз. Он был очень большой, как куриное яйцо, и сверкал и искрился подобно раскаленному углю. Они спросили, откуда этот рубин, ведь она и ее мать совсем бедные. Но она опять рассмеялась и сказала, что это не рубин, а лишь просто красный камень. Затем на шее появилось самое прекрасное ожерелье, что когда-либо являлось людскому взору, намного прекраснее, чем у королев. Оно было сделано из сотен больших ярких алмазов, и они сияли, подобно звездам июньской ночью. Вновь люди поинтересовались, откуда такое ожерелье у бедной девушки. Но она смеялась, сказав, что это не алмазы, а только белые камни.