Белый морок. Голубой берег - [359]

— За чужие спины я не привык прятаться, пане товарищ, — наконец выдавил он из себя. — К разумным вещам я всегда относился и отношусь с пониманием. Но ваше предложение… Разве же так просто перебросить мост между двумя берегами?

— До сих пор история не прокляла никого, кто наводил мосты братства между народами.

— Доподлинно так! Но если бы речь шла только обо мне лично… Я командир и в первую очередь обязан заботиться о подчиненных.

— По-моему, о них все время и идет речь. По поручению своего командования заверяю, что при первой же необходимости любому из ваших стрельцов мы гарантируем надежное убежище в команде надпоручика Шмата. А такая потребность может возникнуть.

— И притом очень скоро, — вырвалось у Стулки.

Ксендз не стал ни о чем расспрашивать сотника, хотя догадывался, что он имеет в виду.

— Полковник Мицкевич вчера как бы между прочим намекнул, это эсэсы снова заваривают против моих стрелков какую-то крутую кашу, — немного погодя сказал Стулка. — Со дня на день в Малин должна прибыть следственная комиссия. Гестапо якобы имеет неопровержимые доказательства связей моих подчиненных с партизанами. Неужели боши как-нибудь пронюхали о передаче чотой Очака вашим людям взрывчатки с пристанционных малинских складов? Только как они могли узнать?..

«Значит, произошло то, чего более всего боялся Артем: в руки фашистов попали оставленные под Березовой гатью ящики с толом, и теперь гестапо вынюхивает, откуда и почему они оказались в этой глуши», — наполнилось горячей болью сердце Ксендза.

— Прямых доказательств виновности ваших стрелков гитлеровцы пока еще не имеют. Однако вскоре могут их иметь.

Стулка вопросительно посмотрел на Ксендза.

— Понимаете, произошла огорчительная накладка. Когда нагруженный взрывчаткой обоз возвращался из Малина, он на рассвете наскочил под Березовой гатью на вражескую засаду. В той огненной кутерьме один из возов попал в трясину. Наши надеялись, что до утра он утонет, а вышло, наверное, не так…

У сотника нервно дернулась верхняя губа:

— Как можно допускать такие кляксы!

— Что произошло, того не поправишь. Но дело нашей чести отвернуть от вас беду. Я прибыл сюда прежде всего для того, чтобы разработать план операции, которая раз и навсегда поставила бы вас вне подозрений.

Однако Стулка никак не реагировал на эти слова. Хмурый и насупленный, он сверлил взглядом полотняную скатерть на столе.

— Скажите, какой была бы реакция немецкого военного командования, если бы, например, ваша рота до основания уничтожила почти сотенный партизанский отряд?

Сотник отпрянул от Ксендза будто от прокаженного.

— К чему такие вопросы?.. Мы не пойдем на это!

— Давайте пока оставим моральную сторону дела. Все же я просил бы конкретно ответить.

— Ну, если уж вы так желаете знать, нас бы искренне приветствовали, наверное, даже представили бы к наградам… Одним словом, мы несомненно стали бы героями дня.

Витольд Станиславович загадочно улыбнулся и довольно дотер руки:

— Вот и готовьтесь к роли героев. Не далее как послезавтра утром вы непременно должны ими стать!

— Простите, но я не понимаю…

— Сейчас все поймете. — Ксендз не без удовольствия заметил, что сотник явно заинтригован. — Вы, вероятно, догадываетесь, что эсэсовцы давно точат на нас зубы, но… руки коротки. Поэтому они прибегают к всяческим мерзким акциям и провокациям. Недавно нам стало известно, что шпионское логово в Киеве «Виртшафт-III» сформировало из отвратительнейших отбросов-антисоветчиков банду и под видом партизан выпустило ее в рейд по краю. С какой целью, думаю, нетрудно догадаться. Как нетрудно и представить, какой кровавый след они оставляют после себя. Зовут охочих вступать в свои ряды, а потом… К стенке всех! Истребить эту волчью стаю для нас большой проблемы не представляет, но, поразмыслив, мы решили одним выстрелом убить двух зайцев — и банду ликвидировать, и вас из-под удара вывести…

Чеслав Стулка никогда не принадлежал к тем тугодумам, кому нешаблонную идею нужно повторять дважды. Он мгновенно понял оригинальность, дерзость замысла предлагаемой операции.

— Но где искать этих провокаторов? Поймите: мы не каратели и носиться по лесам в поисках партизан — не наша функция.

— Нигде носиться вам не придется. К вам лично примчится всадник… Точнее, не к вам, а в малинскую комендатуру примчится официально назначенный властями староста села, скажем, Любовичей или Лумли, и сообщит, что у них появились советские партизаны. Надеюсь, вы знаете, что делать в таких случаях? Объявляется боевая тревога, вы вихрем летите в эту Лумлю, окружаете ее со всех концов и уничтожаете банду… Ну а потом докладываете о «боевых успехах» и трофеях по инстанции. Как, такой вариант операции вам подходит?

Удивленный сотник только головой покачал: вот так закрутили партизаны! Если все так сделать, как предлагает этот спокойный, сообразительный человек, комар носу не подточит. Разумеется, многое в этой операции Стулке было неясным, многих деталей он вовсе не представлял, но одно знал наверняка: он, и только он, устроит разгром гестаповской банды и таким образом откроет счет оплаты большого долга фашистам! Да и в конце концов, должен же порядочный человек хоть один раз совершить в жизни что-то значительное.