Белый эскимос - [46]
Тщетно бороздили эти воды 40 кораблей, пытаясь выиграть битву за Северо-Западный проход; Руаль Амундсен был первым на маленькой «Йоа», за ним вторым последовал Петер Норберг со своим суденышком, которое предназначалось для увеселительных прогулок у Голден-Гейт[8] и которое и кораблем-то не назовешь.
Через десять минут, уже сидя на борту яхты, я вонзаю зубы в апельсин. Чуть позже разглядываю чашку с дымящимся кофе. На столе хлеб, сыр и масло, но я к ним даже не прикасаюсь, наслаждаясь вьющимися вокруг меня клубами табачного дыма. Слегка перекусив, замечаю, что сижу на коробке, внутри которой 5 тысяч патронов как раз подходящего для наших ружей калибра; словно сквозь сон, слышу слова, что нам обещают подарить такое количество, которого хватит до отправки по первому льду в сторону запада. Как же неожиданно и круто может все поменяться во время арктической экспедиции! Я заглянул в открытый иллюминатор: светило солнце, миллионы мельчайших кристаллов загорались на белом снегу, а сотни ничего не подозревающих диких оленей мчались к югу, навстречу своей смерти и истреблению.
Суровый народ
В этих краях проживает отрезанная от внешнего мира морскими льдами и необъятными, непроходимыми пустынями небольшая горстка людей, именуемых нетсилингмиут, или «тюленьими эскимосами». Вплоть до наших дней их жизнь освобождена от влияния извне. Вот как они обозначают свои группы: арвилигьюармиут, селящиеся вокруг Пелли-Бей (32 мужчины и 22 женщины); сами нетсилингмиут, живущие на перешейке Бутия (39 мужчин и 27 женщин); кунгмиут с берегов реки Мёрчисон (22 мужчины и 15 женщин); арвертормиут у пролива Белло и северного Сомерсета (10 мужчин и 8 женщин) и, наконец, иливилермиут с полуострова Аделаида (47 мужчин и 37 женщин).
В общей сложности на этих землях с середины июля по декабрь живет 259 человек, промышляющих охотой и ловлей лосося, а в остальное время года занятых ловом тюленей. Прозвище «тюленьи эскимосы» вряд ли им было дано потому, что в этих краях водилось множество тюленей. Скорее всего их назвали так, потому что они спустились к морю и, в отличие от оленных эскимосов, занялись ловом морского зверя. Считается, что это произошло в относительно поздние времена.
Хотя их количество невелико, общая площадь их охотничьей территории составляет приблизительно 12 500 км>2, что примерно в три раза больше Дании или всей свободной от материкового льда Западной Гренландии. Я прожил с этими людьми более полугода, что дало мне благоприятную возможность не только познакомиться с ними, но и, вернувшись на какое-то время к первобытному образу жизни, разделить их быт. Общая повседневная жизнь чрезвычайно сблизила нас.
По их преданиям, эскимосы-нетсилик – пришлые на этой земле. Они захватили землю у ее первоначальных обитателей, которых прежнее, вымершее население Гудзонова залива именовало «тунитами». В преданиях говорится, что эта земля стала обитаемой благодаря тунитам. Именно они обнаружили оленьи переправы и построили вокруг них ограждения, чтобы вынудить оленей выбирать для прохода тропы, где было легче охотиться. Именно они обнаружили в реках рыбу и научились бить ее острогами в плотинах и в обустроенных ими рыбных прудах.
Первые жители этих краев говорили на том же языке, но на другом диалекте, сохранившемся только в некоторых поселениях. Тунитов изображают крупными, сильными людьми, столь безобидными, что зачастую даже пугливыми и трусливыми. Их образ жизни летом и осенью в глубине материка совпадал с образом жизни тюленьих эскимосов, если речь идет об охоте и рыбалке. Однако, в отличие от нынешнего населения, они любили море. Когда оно было свободным ото льдов, старались селиться поблизости от мест лова китов, моржей и тюленей, на которых охотились со своих каяков. Помимо этого, они мастерски охотились на овцебыков и проявляли отвагу в ловле медведей.
В краю, где живут эскимосы-нетсилингмиут, еды никогда не бывает в достатке. Конечно, случаются периоды, когда дичи здесь больше, чем необходимо для ежедневного потребления, – это бывает во время большой осенней охоты или удачного улова лосося. Но если учитывать, что в зимнее время в течение многих недель здесь вообще не удается добыть ничего съедобного, то можно понять, насколько жизненно необходимы запасы продовольствия в этих краях. Жизнь нетсилингмутов – почти непрерывная борьба за существование, причем тяжелые времена бедствий и голода нередки. Неудивительны поэтому здесь и случаи каннибализма, о которых поведал нам Самик:
– Многие люди питались человеческой плотью, но не потому, что хотели, а чтобы спасти свои жизни. Когда на них обрушивались непереносимые страдания, они почти теряли рассудок. Голод несет с собой ужас, голод несет бред и видения, ломающие даже самых сильных людей и заставляющие делать то, к чему в другое время они испытали бы отвращение.
Кнуд Расмуссен. Фото Лео Хансена. Архив Кнуда Расмуссена
Однако наиболее драматически исход борьбы за существование проявляется, когда люди пытаются извлечь наибольшую материальную выгоду из рождения собственных детей. Так, желанием получить чистую прибыль продиктован обычай, предписывающий убивать девочку сразу после рождения, если только она заранее не была обещана в качестве жены в семью, где растет сын. Убийства детей совершаются отнюдь не в силу жестокости или преуменьшения значения женщины в обществе, но по необходимости. Все это происходит только потому, что борьба за пропитание настолько жестока, что поколение за поколением люди приобретают опыт, показывающий, что единственный охотник в семье не способен прокормить более самых близких домочадцев. Девочка же приносит с собой только хлопоты и расходы, пока в хозяйстве от нее никакого толку. Но, научившись помогать по дому, она тут же выходит замуж и покидает родительскую семью. Поэтому здесь привыкли контролировать деторождение, отдавая при этом предпочтение мальчикам.
