Белые снега - [95]

— Это куда? — не понял Омрылькот.

— На другой берег, — бросил Млеткын. Он знал: у старика припрятан изрядный ворошок американских зеленых денег.

— Поселимся в Имаклике. Что из того, что там эскимосы живут? Зато у них красивые и ласковые женщины. Можно заново приобрести вельбот, построить жилище. Это труда не составит, если у человека есть доллары. А на той земле очень уважают зеленые бумажки… Там — это настоящая сила… Сейчас самое время уйти. Нынче стоят тихие дни, течение в проливе спокойное. Я поднимался на вершину Дальней сопки. Оттуда пролив виден как на ладони. Можно переходить.

— Но как уйдешь незаметно? — засомневался Омрылькот. Ему понравилась идея Млеткына.

— Ну, например… можно сделать вид, что идем на охоту… — сказал шаман. — Кто не работает — тот не ест, это верно. Но хочет есть. Поэтому мы и пошли на охоту. Ведь не обязательно отправляться днем… Есть раннее утро: темнота нынче держится долго. Я даже наметил день… когда начнется учение… Тогда все будут заняты школой…

— Но как покинуть близких? — почему-то переходя на шепот, спросил Омрылькот.

— Надо прежде всего думать о себе. Жить осталось не так уж много. Кого надо — ты поставил на ноги. Свой долг исполнил. Совсем пропасть твоим родственникам не дадут: земляки помогут им.

Омрылькот пристально посмотрел на Млеткына. Похоже, шаман все обдумал. Имаклик от Улака недалеко — при хорошем ветре полдня плавания. Там снова можно стать владельцем вельбота. Хорошего вельбота. Нынче на судно ставят мотор. И будет у Омрылькота быстроходный моторный вельбот и молодая жена с горячим упругим телом… Они вернут ему молодость и вкус к жизни!

— Потом, я буду рядом с тобой, — сказал Млеткын. — Я тебе предан, как настоящий друг.

«Какой ты мне друг? — подумал Омрылькот, — У тебя ведь нет ни гроша!» Но вслух сказал:

— Это верно. Надо держаться друг друга.

— На прощание мы сделаем им подарок! — зловеще сверкнул глазами Млеткын. — Чтобы долго про нас помнили!

— Что ты задумал? — вздрогнул Омрылькот. — Нет, я крови не хочу! Не хочу смерти!

— Не бойся, — снисходительно усмехнулся Млеткын. — Не будем никого убивать. Не надо. Пусть живут и помнят, что были в Улаке настоящие люди, настоящие хозяева…

— Скажи, что ты задумал? — настойчиво потребовал Омрылькот.

— Сделаем так, чтобы им не выйти на весеннюю охоту! — хихикнув, сказал шаман.

Омрылькот молча кивнул: «Пусть будет так». Омрылькот не устраивал революцию, не устанавливал новых законов, какое ему до них дело? Он живет по законам своих предков и перед ними в ответе… Так что Советская власть тут ни при чем, успокаивал себя Омрылькот.

Наконец Млеткын ушел. Омрылькот вскочил и полез в полог, осторожно отогнув постеленную на полу моржовую кожу, он вынул оттуда тугой сверток. Усевшись на ворох оленьих шкур, принялся перебирать американские доллары, русские бумажные рубли, золотые десятки, которые собирал издавна, чувствуя, что металл вернее красиво разрисованной бумаги. Еще пять лет назад, когда он встречался с американскими торговцами и пытался расплатиться русскими деньгами, он заметил, что те охотно брали золотые десятки и наотрез отказывались от бумажек.

Омрылькот вспомнил, что у Каляча есть немного золота. «Но этот хитрюга, перекинувшийся к большевикам, так просто не отдаст деньги. А что если предложить ему малокалиберный винчестер?»

Поздним вечером, пряча лицо от морозного ветра, Омрылькот пробрался в ярангу своего дальнего родича. Каляч сидел в чоттагине и чинил собачью упряжь.

— Етти, — приветствовал он гостя, явно удивленный его приходом.

— При старой власти — ты ко мне ходил, а теперь — я к тебе пожаловал, — сказал Омрылькот и мрачно добавил: — Вот она — власть бедных!

Каляч пригласил гостя в полог, но тот отказался и попросил, чтобы чай ему подали в чоттагин. Напившись чаю, он сразу перешел к делу.

— Каляч, я пришел продавать тебе свой малокалиберный винчестер.

Каляча удивило предложение старика. В душе шевельнулось сочувствие и жалость, он сказал:

— Если тебе что-то нужно, я готов поделиться с родственником.

— Я тебе нынче невыгодный родственник, — криво усмехнулся Омрылькот. — Еда у меня есть, жир для светильников тоже… А винчестер я тебе продам только за царские золотые.

— У меня нет золота, — поспешно проговорил Каляч.

— Есть, — спокойно сказал Омрылькот. — Штук десять монет у тебя есть. Вот за них и отдам винчестер.

— Ну откуда у меня царские деньги?.. А потом — зачем мне американский винчестер? Теперь к нему не купить патронов.

Этого не учел Омрылькот. Действительно, сейчас американское оружие — невыгодный товар. Через несколько лет, когда кончится запас патронов, винчестеры придется выбросить.

— Когда узнают о твоем золоте, его все равно отберут, — настойчиво продолжал Омрылькот. — Останешься без золота и без винчестера. А патронов я тебе дам. Три ящика без дополнительной платы.

Это уже было соблазнительно… Но зачем старику золото? Что он с ним собирается делать? Однако спросить напрямик — значит не получить ответа и, может быть, даже лишиться довольно выгодной сделки. Ведь эти золотые кружочки вот уже пять лет лежат без толку. И, поколебавшись немного, Каляч согласился.