Белые кони - [44]

Позади послышался треск мотоцикла. Ехала Катерина. Резко затормозив, она крикнула:

— Вячеслав Игоревич! Садитесь!

— Может, лучше мне за руль? — сказал Слава.

— Садитесь, садитесь! — засмеялась агрономша, хлопая по сиденью. — Не бойтесь. Не опрокину.

— Да я не боюсь. Опрокинемся-то вдвоем…

Агрономша весело рассмеялась, а Келься насторожился. Что-то неясное почудилось ему в словах инженера. Да и сам инженер как-то сразу посветлел, увидев Катерину, беспрестанно улыбался, показывая белые плотные зубы, сел осторожно, боясь дотронуться до агрономши. Мотоцикл взвыл и рванул с места. Келься увидел, как Слава обхватил талию Катерины руками. Мигом миновал мотоцикл околицу, взлетел на горушку и пропал.

Келься постоял немного, прислушиваясь к пропадающему гулу мотора, повернулся и зашагал обратно в деревню. Остановился он у дома бабки Вивеи. Бабка, вопреки его ожиданиям, не плакала. Некогда ей было плакать: она полола грядки.

— Эй! — окликнул ее дед. — У тебя колун-то где?

— Тебе пошто?

— Поколю дровишки-то!

— Собрался. Уж раскололи.

И действительно, дрова, еще недавно разбросанные по двору, были расколоты и аккуратно сложены вдоль плетня. Келься присел на крыльцо, закурил, потом спросил?

— Кто расколол-то?

— Яшка.

Вивея подошла к конюху и присела рядом.

— Утром прибежал ни свет ни заря. Мне, говорит, работенка эта вместо зарядки. В одночасье расколол! Складывала-то я сама. Хороший парень Яшка-то…

— Хороший, — согласился дед Келься.

Он подумал, что схлестнется Яшка с инженером. Хоть бы и ему, Кельсе, довелось, и он бы схлестнулся. На-ко, посадила позади себя, повезла. Куда повезла? Опять разговор пойдет. А Яшка не стерпит. Кельсе хотелось все эти мысли высказать вслух, но он только сказал:

— Инженер тоже хорошой…

Глава восьмая Качуринские пляски

Бориско Пестовский конечно же не выдержал. Запил. И в такой момент, когда ремонтники нужны были позарез. На работу он приходил аккуратно, ровно в восемь часов, но толку от него было мало. Глядя на Пестовского, задурили и другие ремонтники. Особенно беспокоили Славу два городских парня, присланных в колхоз от завода. Они так прямо и сказали Славе: «Если он пьет, так и мы будем. Не рыжие». Дядя Шура и угрюмый Филя работали, но тоже что-то ворчали про себя.

И Слава решился. «Ну что ж, Борис, — сказал он. — Завтра можешь не выходить». — «Куда?» — не понял Бориско. «На работу». — «Чево, чево? Это как изволите понимать?» Бориско умел при случае ввернуть красивое слово, пристращать начальство, знал, что без него вряд ли обойдутся. Инженер ничего не ответил и отошел к машинам. «Посмотрим, — вслух подумал Бориско. — Еще прибежишь. Кланяться будешь». И он прямым ходом направился в сельпо. Инженер не пришел, не поклонился, а две машины за короткое время вышли на поля. Конечно, трудно было инженеру, с утра до позднего вечера не вылезал он из-под машин, копался в моторах, ездил к соседям выпрашивать запчасти в обмен на новые скаты… С этой резиной целая история случилась. Еще прошлой осенью с огромным трудом достал их в районе Иван Дмитриевич, а Слава возьми да и обменяй скаты. Правда, не все обменял и себе оставил, но все-таки обидно стало председателю, что через его голову было принято решение — в тот день он уезжал в район. Узнал, чернее тучи явился к инженеру. Грому было на всю деревню. А тут еще Катерина подлила масла в огонь. Пришла и сказала, что правильно инженер сделал, солить их, что ли, скаты-то. Не председатели, мол, в районе живут, а хапуги. Иван Дмитриевич скатов нахапал, а сосед — запасных частей. Так нет чтобы по-доброму, по-хорошему договориться, они сидят как собаки на сене; — ни себе ни людям. Иван Дмитриевич и вовсе завелся. Мирить всех приковылял секретарь Степан Гаврилович. И потихоньку шум в Кельсиной избе утих. Степан Гаврилович рассудил по справедливости. Он доказал, что не прав со своей стороны Иван Дмитриевич, держа в складах без пользы новые скаты, но не прав и инженер, дисциплина есть дисциплина и нарушать ее не следует. Ответственность за материальные ценности в первую очередь несет председатель колхоза. Обратно к соседу запчасти не повезли, так что дело по ремонту машин пошло на лад. Слава съездил в райпотребсоюз и привез новые спецовки, кирзовые сапоги и кепки с твердым козырьком. И ходят теперь ремонтники на работу, будто на гулянку, во всем новеньком. Эх, прогадал Бориско! Он подождал еще пару деньков, не выдержал, взял поллитровку и вечером пришел и физкультурнику Петеньке.

— Выручай, Петр Иваныч, — сказал Бориско.

Петенька выслушал Борискину историю и задумался.

— Дело непростое. Оскорбил ты его, Борис. Человек грамотный, умный, а ты матом…

— Я ведь не со зла. Так…

— Он-то по-всякому может понять.

— Петр Иваныч! Выручай! Век не забуду! Ты с ним как-никак на короткой ноге. Друзья, можно сказать.

— Ладно. Пойдем, — согласился физкультурник.

В дверях им встретилась Олюха.

— Куда это ты засобирался? — подозрительно глядя на оттопыренный карман Бориска, спросила она.

— К инженеру. Просил он зайти меня по кой-каким делам.

— По каким таким делам?

— Известное дело, не по телячьим! — вспылил Петенька. — Идем, Борис. Разве баба что-нибудь поймет?