Белые камни - [12]

В работе над романом это прошло, но вот теперь, после знакомства с Магдой и Александром, с Валерией и Владиславом, в мир его мыслей и чувств вторглась такая сумятица, что свела на нет прежнюю ясность и стройность будущей книги.

Замысел романа рушился, другие решения не приходили, и от этого скверно становилось на душе. В корзину для бумаг каждый день летели исписанные страницы. Конечно, его никто не принуждал писать роман, тем более такой, каким он видел его теперь. И уж, само собой, писал он не ради денег. Проблемы денег для работящего человека, как считал Леонидов, не существует. Дочь свою он всегда прокормит, останется и на личные потребности. Накопительство Леонидов презирал.

Мысли и чувства вдруг смешались. Магда и Александр… Именно Александр рассказывал о многих замечательных людях, с которыми сталкивала его журналистская работа. Он постоянно видел их на заводах и стройках Урала. Несомненно, и в восьмимиллионной Москве таких людей было превеликое множество. Но рядом были Магда с Александром, жители сурового созидающего края, где, как представлялось Леонидову, людей отличала большая скромность, простота и цельность натур.

Необыкновенность Магды он почувствовал в первые минуты, как только увидел ее. Не внешнее обаяние привлекло его прежде всего. Красивых женщин встречал Леонидов и до этого. В Магде суть женственности и красоты словно бы светилась изнутри. Подчеркнутая собранность, выдержка, рассудительная манера разговора, прямота и откровенность суждений, внимательность к собеседнику раскрывали внутренний мир Магды. Александр был тоже славным малым и, без сомнения, достойным Магды, хотя по человеческим достоинствам она превосходила его.

В Александре настораживала его чрезвычайная самонадеянность. Ему все было ясно наперед. В суждениях был скор, иногда легкомыслен, а возможно, такое представление складывалось от того, что при женщинах он никогда не говорил о серьезном…

Ясно одно: Александр и Магда словно бы входили в его роман.

— Вы не спите? — донесся из-за открытого окна высокий певучий голос Семена Каташинского. В следующую секунду он перемахнул через цветочную клумбу и просунул голову в окно. — Ратуете за труд в поте лица, а сами превратились в лежебоку. Учтите, при вашей комплекции это не на пользу.

— Опять о пользе! — сказал, потягиваясь, Леонидов и, повернув голову, устремил на Семена ясные голубые глаза. — Заходите, Семеон. Зачем лезть в окно, если не заперта дверь?

— Нет уж, лучше вылезайте из своей берлоги вы. Сгоняем партию в бильярд.

Леонидов вышел на улицу и увидел Володю Долина. Втроем не спеша они направились в бильярдную.

— Вот этот молодой человек, — обратился Леонидов к Володе, — не желает приносить никакой пользы. Работать — мальчик, есть — мужичок. Это, брат, непостижимый фокус даже для тебя: не работать, но есть! Что вы оставите после себя, Семеон?

— В отличие от вас не хочу оставлять ничего. Потому что у меня нет ничего, чем бы я дорожил. Я — просто результат.

— Плачевный, — как бы про себя проговорил Леонидов. — А ведь это нехорошо, когда человек не испытывает потребности оставить после себя хоть какой-то след.

— Наивно! Все будем там и всех нас занесут в посмертные списки: жили-были и уплыли…

— Семеон начинает мыслить! Имейте в виду, это страшно, когда есть время и возможность думать.

— Надо просто успевать жить! Рано или поздно кончится вся эта благодать. — Семеон обвел рукой воображаемую линию леса, залитую солнцем поляну за ним. — Ведь когда-то кончится все это для нас. И, возможно, очень рано…

— Раньше уйти? — спросил Леонидов. — Никаких проблем! Одно жаль — мало пожил, мало поборолся за свои идеалы.

— За что бороться? — едва не взвизгнул Семен. — Вы действительно верите в то, что будет построен этот придуманный вами храм?

— Не храм, а самое справедливое общество для всех живущих! Не верить в это нельзя, если вера не расходится с наукой.

— Довольно философствовать! — запальчиво крикнул Семен. — Обо всем этом мы без конца слышим по радио. Но забываем, что Земля наша наконец остынет или остынет Солнце. Вспыхнет новая звезда, но жизни не будет!

— О, Семеон, — расслабившись и со вздохом сказал Леонидов, — строить можно, только утверждая, но не отрицая, как это делаете вы. Мне уж, наверное, не дождаться от вас коренных нравственных изменений, хотя нередко они происходят мгновенно. Задача землян, если хотите, в том, чтобы новая звезда не взорвалась из-за глобального атомного взрыва.

Их спор прервал Володя Долин.

— Думаю, все мы сойдемся во вкусе, когда попробуем шашлыки. Сегодня на ужин Шурочка приготовила нам сюрприз. Но все это — после игры.

— Ставлю свою порцию против вашей, что я выиграю, — сказал Леонидову Семен.

— Верны себе, всю жизнь рассчитываете на выигрыш. А начнете ли когда-нибудь жить трудом?

— Я вам отвечу вечером, после шашлыков.

За ужином Александр с улыбкой слушал все тот же спор.

— Вот это жизнь! — весело говорил Семен. — Одно из реальных и прекрасных ее проявлений! Кому нужны ваши возвышенные речи? Будьте реалистами, требуйте невозможного! — Семен облизнул пальцы и уставился на Леонидова.

— Абсурд! Вы напоминаете мне хиппующих лодырей. Они не торопятся занимать место отцов. Права и привилегии вам дай, но не обязанности!