Белоснежка и Аллороза - [33]

К понедельнику оставалось еще с полдюжины ресторанчиков, где они не побывали. Все они обслуживали либо детей, — им бы побыстрее поесть да убежать, либо стариков, которые нечасто могли себе позволить роскошь изысканной пищи и засиживались за едой так долго, словно это была их последняя трапеза на этом свете. Первый — мексиканский ресторанчик, где официантки расхаживали в черных юбках, белых крестьянских блузках и сандалиях. Одна из них приколола розу к своим угольно-черным волосам. Ни у кого из официанток не было карточек с фамилией на груди. Второй — просто закусочная, где подавали гамбургеры, и девушки за стойкой, одетые в желтую форму, выкрикивали в микрофон заказы. Детективам повезло в третьем заведении — пиццерии. Девушки, которые раскладывали по тарелкам горячую пиццу — все в коричневой форменной одежде с маленькой черной пластиковой карточкой на левой стороне груди. Фамилия каждой оттиснута на карточке белыми буквами. Пицца аппетитно пахла, и у Блума потекли слюнки, хотя было только пол-одиннадцатого утра.

Управляющий — тоже в коричневом, как и девушки за стойкой. На его карточке значилось «Бад», а пониже «Управляющий». Он жевал кусок пиццы, когда вышел из кухни к ожидавшим его Блуму и Роулзу. На вид ему было не больше двадцати. Худой долговязый парень с весьма скудной растительностью над верхней губой. Во Флориде, а может, и везде в США во всех закусочных и бистро распоряжаются, по сути, дети. Здесь не увидишь работников старше двадцати лет. Ребятишки отдают приказы, организовывают доставку продуктов, вытирают столики, готовят пиццу, обслуживают клиентов, подсчитывают выручку, наблюдают за тем, как идут дела. Если когда-нибудь дети Америки решатся на забастовку, половина населения в стране умрет от голода.

— Чем могу помочь? — спросил Бад. Он покончил с пиццей и облизывал свои пальцы.

— Полиция. — Роулз предъявил значок. — Нельзя ли где-нибудь присесть и потолковать?

— Конечно, масса пустых столиков, — откликнулся Бад. Он показал на столик у окна. — Есть проблемы с нашим заведением?

— Нет, мы просто подумали, не могли бы вы нам помочь кое в чем, — пояснил Блум.

— Конечно, счастлив быть полезным, — сказал Бад.

Они сели за столик. У детективов не было с собой никаких фотографий, чтобы показать Баду, они не располагали и именами, только весьма приблизительным — со слов владельца химчистки — описанием двух девушек, которые пришли к нему пешком. На одной из них было красное платье, в котором она и была найдена мертвой.

Роулз вытащил платье из пакета, в котором хранились улики.

— Видели когда-нибудь это платье? — спросил он.

Бад взглянул на платье.

— Нет, сэр. — Он вдруг стал нервничать.

— Кто-нибудь в этом платье приходил сюда? — вступил в разговор Блум.

— Нет, насколько я помню…

— Блондинка, девятнадцати-двадцати лет.

— У нас бывает много молодежи, — сказал Бад.

— Эта девушка могла дружить с кем-то из ваших работниц, — заметил Блум.

Бад побледнел. Он еще не знал, что полиция расследует убийство, но уже понял, что одна из его работниц, возможно, была втянута во что-то противозаконное.

— Да, сэр, — промямлил он. — Которая из работниц?

— Девушка с хорошей фигурой, — объяснил Блум.

— Большие титьки, — подсказал менее деликатный Роулз.

— У нас много хорошеньких девушек, — сказал Бад. — Вы случайно не знаете, как ее зовут? Это помогло бы нам установить, какая именно девушка вам нужна.

— Мы не знаем ее имени, — признался Роулз.

— Есть основание предположить, что она была в дружеских отношениях с блондинкой, носившей это платье, — сообщил Блум.

— Это платье имеет большое значение? — спросил Бад. — Оно связано с преступлением?

— Здесь чернильное пятно, — ткнул пальцем Роулз. — Видели когда-нибудь его?

— Извините, сэр, но я не припоминаю, — ответил Бад.

— Можете пригласить всех ваших девушек, чтобы мы поговорили с ними? — предложил Блум.

— Что, простите?..

— Соберите их всех на кухне, — сказал Роулз. — Мы хотим побеседовать с ними.

— Но нам нужно продавать пиццу, — заикнулся Бад.

— Это не займет много времени, — настаивал Блум.

— Соберите их на кухне, — повторил Роулз.

— Сэр, только работникам разрешается заходить на кухню. Таково предписание министерства здравоохранения. Мне очень жаль, но…

— Тогда приведите их сюда! — Роулз повысил голос.

— Сэр, нехорошо, если наши девушки будут беседовать с полицией у всех на виду… Что подумают посетители?

— Черт возьми! Тогда пойдем на кухню! — рявкнул Роулз.

— Я уже предупредил вас, сэр…

— С министерством здравоохранения мы договоримся, — сказал Блум.

— Сдвинемся мы наконец-то с места! — Роулз потерял терпение и ругнулся.

— Да, сэр, — пробормотал Бад. — Я попрошу девушек собраться.

В кухне было жарко. Три семнадцатилетних девчушки открывали и закрывали дверцы больших духовых шкафов, присматривая за пиццей, передвигая ее с помощью длинных деревянных лопаток. Они вытаскивали и укладывали ее в белые картонные коробки или же на металлические тарелочки — в зависимости от того, забирали ли пиццу домой или съедали здесь. Еще с полдюжины девушек с озабоченными физиономиями просочились на кухню. Ни одной — старше восемнадцати лет. Роулз сходу забраковал двоих как плоскогрудых. Остальные четверо оказались щедро одарены природой. Блум припомнил позже, что ему впервые в жизни пришлось строить профессиональные предположения, опираясь на размеры женского лифчика. Двух плоскогрудых девиц Роулз отослал обратно за стойку. Карточки на груди свидетельствовали, что оставшихся звали Марджи, Пег, Корри и Мэри Лу.