Белорусский узел - [34]

Из нового местоположения колыбельки средневекового княжества следовали два актуальных вывода — в ВКЛ доминировала белорусская шляхта и в ВКЛ доминировала белорусская мова.

Появлялась интеллектуальная уловка, с помощью которой обитатель филфака, чьи родители (если не он сам) были извлечены советской властью из толщ сельской бедноты лет двадцать назад, мог, наконец, найти что-то общее между собой и вожделенной аристократией ВКЛ.

Он говорил на белорусской мове — шляхта когда-то предположительно тоже говорила на белорусской мове. А остальные от неё отреклись.

Отсюда проистекают ещё две родовые черты белорусского неонационализма.

Во-первых — едва ли не религиозный культ национального языка, который обязательно нужно всеми силами возрождать как основной, и полубожественный статус его сертифицированных носителей-«хранителей», которые и должны руководить этим проникающим во все трещины жизни возрождением.

Во-вторых — страсть создавать в головах адептов замкнутые, функционирующие по своим законам конструкции, наподобие киношных вселенных «Марвел» или Диснея. Когда за каждой сказкой неизбежно выходят сиквел, приквел, пара спин-апов, игрушки и принт на маечку. Требуем улицу Быкова, а потом канонизировать Скорину — и всем шумно праздновать премию Алексиевич. И, да — купи значок и майку с флагом — или ты не белорус.

…

В случае же с белорусским «Адраджэннем» рубежа 80-90-х речь шла даже не о том, чтобы паном быть, а о том, чтобы паном стать. По форме все напоминало косплей национал-демократизма рубежа 19-20-го веков, но суть была совсем иной.

Если прежние деятели Возрождения ходили в народ за актуальной народной культурой, чтобы, творчески переработав, вывести её в свет, то новые отправлялись фиксировать отклонения этой культуры от состояния столетней давности. Чтобы выставить народу неоплатный счёт — вы «выраклісь мовы», забыли традиции, историю и т. д.

Теперь на всех, кто первую книжку в детстве прочёл по-русски, лежит «первородный грех» перед предками, историей и ещё кем-то, искупить который мы можем, только пройдя курс десоветизации/белорусизации под руководством квалифицированных националистов.

…

Знаете, чем сейчас занимаются наши националисты на Донбассе? Да — «закладывают потенциал новой шляхты»! Они не меняются.

Эта история, разумеется, не закончена. Расслоение общества и в наших краях выходит на финишную прямую.

А там, где люди не равны по своим возможностям и статусу, всегда есть место идеологии, которая это неравенство оправдывает и освящает. Надёжно отделяет «вату» от «элиты» и беззастенчиво ласкает самомнение последней.

Национализм, исхитрившийся заранее поставить нацию в позицию виноватой и подлежащей исправлению силами немногих избранных — это просто находка. Так что граждан, желающих натянуть на себя «княжескую вышиванку», будет всегда достаточно.

Другое дело, что в обществе, скроенном по образцу средневекового княжества, мест в рядах аристократии немного, и передаются они, как правило, по наследству. Об этом не стоит забывать.

http://imhoclub.by/ru/material/neonacionalizm?act=collapse

Минск, Беларусь. Центр города. 17 июля 20*** года Свой среди чужих

День удивительный: легко-морозный, белый, весь зимний — и весь уже весенний. Широкое, весёлое небо. Порою начиналась неожиданная, чисто внешняя пурга, летели, кружась, ласковые белые хлопья и вдруг золотели, пронизанные солнечным лучом. Такой золотой бывает летний дождь, а вот и золотая весенняя пурга… В толпе, теснящейся около войск по тротуарам, столько знакомых, милых лиц, молодых и старых. Но все лица, и незнакомые, — милые, радостные, верящие какие-то…

Незабвенное утро, алые крылья и «Марсельеза» в снежной, золотом отливающей белости… утренняя светлость сегодня — это опьянение правдой революции, это влюблённость во взятую (не «дарованную») свободу, и это и в полках с музыкой, и в ясных лицах улицы, народа…

Зинаида Гиппиус

01 марта 1917 года

Когда сообщили о том, что Младший — как его называли все в Беларуси — убит неизвестным снайпером, в Минске начались народные гуляния. Когда умер Батька — гуляний не было, была какая-то сухая и поспешная… кому то и посмешная протокольная церемония. Искреннее горе у одних и лживое, фиктивное — у других.

Но вот сейчас, когда стало понятно — именно сейчас — что изменения будут, что ничего не останется прежним — Минск высыпал на улицы.

Младшего никто не любил. Даже сторонники Батьки. Батька — как ни крути сделал для республики многое, это благодаря ему они вырвались из страшной трясины девяностых, благодаря ему — остался кусочек позднесоциалистического рая. С бесплатной медициной, с квартирами, которые просто дают работникам предприятий, не продают, а дают, с агрогородками, с настоящей тушёнкой, сгущёнкой и молоком. С работой, наконец. Младший — не сделал для республики ничего, хотя ходили слухи о его коллекции дорогих машин, гонках по ночному Минску, загулах в казино. Ходили слухи, что к нему привозили участниц конкурса Мисс Беларусь — всех разом.

За него бы проголосовали. Частично по причине административного ресурса, частично — из банального страха перемен, и желания оставить все как прежде. Не потому, что он был величиной в политике — а потому что другие были ещё мельче.