Белорусские народные сказки - [82]

— Заходил здесь ко мне поперед тебя захожий старичок, тоже просился переночевать, так он вон там за деревней ночует, и ты иди туда.

Делать нечего, пошел мужичок к тому старичку. Подходит: — Здравствуй, дедуля!

— Будь здоров и ты!

— Нельзя ли и мне возле тебя переночевать?

— Что ж, ночуй!

Воткнул бог колышек в землю.

— Вот, — говорит, — привяжи кобыленку.

Переночевали они, наутро встают —кобыленка ожеребилась. Старик и затеял с мужиком спор из-за жеребенка.

Мужик говорит:

— Кобылка моя ожеребилась.

А старик говорит:

— Нет, это мой колышек ожеребился.

Спорили они, спорили и давай судиться.

Повел старик мужика в один суд, в другой, в третий —везде мужик проигрывает, а все потому, что старик судьям деньги дает. Обошли они все суды, а затем старик и говорит мужику: — Ну, обошли мы все твои суды, пойдем теперь щ мой суд, посмотрим, что мой судья признает.

Приходят они к святому Гавриле.

— Ну,— говорит старик,— рассуди ты нас, святой Гаврила!

Рассказал, как дело было, и спрашивает:

— Чей жеребенок? Мужикова кобылка ожеребилась или мой колышек?

Святой Гаврила послушал, усмехнулся.

— Шел я,— говорит,— по синю морю и сеял овес; не знаю, вырос он или нет.

Господь бог, а это он с мужиком спорил, удивился таким словам:

—      Как же овес может вырасти на море?

—      А как же, господи, колышек может ожеребиться?

Вот тогда господь бог отпустил мужика и отдал ему кобылку с жеребенком.

СОТВОРЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА

Подумал господь: «Что ж, сотворил я небо и землю, нужно и людей сотворить».

Вот сотворил он Адама, да и отлучился, не хватило ему материалу на дальнейшее творение. Но боясь, что нечистый дух осквернит человека, вылепил бог «обаку» и приставил ее охранять Адама.

— Не подпускай никого к моему творению, покуда я не вернусь!

Только бог ушел, а уж нечистый тут как тут.

— Пусти меня, обака, к Адаму!

Не пускает обака, лает. А сатана опять: пусти да пусти, а не то я тебя заморожу! —И нагнал он на обаку холоду, а та съежилась вся, дрожит (она была голой и холода очень боялась). — Пусти меня: я тебе шубу дам!

И допустила обака нечистого к человеку, сатана же за это ее шерстью покрыл, а потом оплевал, обхаркал, обгадил созданного богом человека и ушел как ни в чем не бывало.

Между тем возвращается господь.

— Что это, обака, уж не согрешила ли ты? Откуда на тебе такая шуба?

— Грешна я перед тобой, господи,— отвечает обака,— смутил меня сатана.

Вот оттого-то, что обака божьего повеления ослушалась, ее и собакой с тех пор называют и в церковь не пускают, а кошку (она в этом грехе неповинна) частенько запирают даже в алтаре — ловить мышей.

Дьявол случился тут поблизости. Бог и спрашивает:

— Как ты смел,— говорит,— нечистый дух, мое творенье осквернять?

— Не изволь, господи, беспокоиться, я сделал все, как надобно.

— Как так?

— А очень просто: возьми ты этого человека да выверни его наизнанку, — вся скверна и окажется внутри. Когда же от той скверны станет одолевать человека кашель, то он перво-наперво о тебе вспомнит: «Ох ты, — скажет,—господи, какой кашель!»

А потом уж, как плюнет да ногой разотрет, и меня, грешного, помянет: «Тьфу, нечистая сила, вот ведь привязалась!..»

Как черт посоветовал, так бог и сделал. А тут нечистый возьми да и скажи:

— А если человек будет здоров, он не то что меня, но и тебя, господи, забудет!

С той поры у человека и бывает кашель.

СОТВОРЕНИЕ МИРА

Дьявол влез в лебедя и хотел подмять под себя бога (земли-то еще не было, — бог только собирался ее творить,— а кругом было одно море, вот по морю и плавал лебедь-черт, и бог ходил по водам).

Не удалось, однако, нечистому подмять под себя бога, а сам он застрял в лебеде и никак ре мог из него выбраться. И взмолился он богу:

— О господи боже, выпусти меня на волю!

— Достань мне песку со дна морского, тогда выпущу! — отвечал бог,— а как его добыть, я тебя научу. Как нырнешь на дно и наберешь песку полный нос, скажи: «Господи, благослови». А остальное уж мое дело.

Один раз нырнул дьявол на дно морское, набрал в нос песку сколько мог, но покуда вынырнул — весь песок у него из носу водой вымыло.

— Да ты скажи: «Господи, благослови!», а иначе не вынесешь. В другой раз нырнул дьявол в бездну морскую, набрал песку больше прежнего, а наверх не смог вынести.

— Ну и чудной же ты! Ведь говорил же я тебе, что не донесешь, пока не скажешь «Господи, благослови!»

Тогда нырнул дьявол на дно в третий раз, набрал песку полный нос, перекрестился и хотел сказать «Господи, благослови!», но не договорил, сказал только: «Господи, бла...»—и все, дальше говорить посовестился.

Но песок наверх, хоть и не весь, а все-таки вытащил, часть отдал богу, а часть утаил. «Что бог станет делать с этим песком,— думает себе,— то и я».

А бог давай раскидывать песок вокруг себя, и стала из этого песка поверх воды расти земля.

Начала расти земля и в носу у лебедя. Больно' нечистому, взмолился он богу (земля-то еще не покрыла всего моря, и ему было где плавать).

— А ты плюй дачхаркай, занимай неудобные места,—сказал бог.

И давай тут дьявол плевать да харкать, и куда его плевки попадали — там появлялись болотные трясины и мхи.

Потому и до сих пор в некоторых местах такие топи называют у нас в народе «харкотинами».