Белорусские народные сказки - [69]

Обвилась она вокруг дома в три ряда и стала прогрызать да пролизывать крышу.. Прогрызла ее с трех раз и говорит:

—      Эй, кузнец, кузнецов сын! Подай мне виноватого!

Кузнец взял клещи, раскалил их добела, ухватил ее за

язык и прожег его насквозь, держит, а сам кричит:

—      Искорка Парубок! Иди,— говорит,— руби мечом с хвоста до головы.

Тот и начал ее рубить. Дорубился до головы. Они взяли ее да в котел. Стали ее переваривать и делать ему кобылу. За эту кобылу жил Искорка Парубок Девичий Сын у кузнеца три года.

—      Ну,— говорит кузнец,— поезжай на этой кобыле, да смотри,— говорит,— нигде не останавливайся. А коли остановишься — так снова служить тебе три года.

Вот проехал он сколько-то да возьми и урони кнут, а там, около дороги, то же самое жил кузнец. И распознал тот кузнец, что кобыла эта не простая. Поднял он ему кнут и взял за руку, а кобылу заколдовал так, что она не могла и шага ступить.

—      Ну, Искорка Парубок Девичий Сын, поедешь ты на ней опять, когда у меня три года проживешь. Только смотри не ходи,— говорит,— на Усиянскую гору и не гляди на свою сторону!

Начал он снова жить три года. Вышел на Усиянскую гору, глянул на свою родную сторону, и привиделось ему, будто мать воду носит, а отец дрова колет. Залился он слезами. Вошел на двор, кузнец сразу и смекнул:

—      Что,— говорит,— сходил на Усиянскую гору, поглядел на свою сторону?

* Он отвечает:

—      Нет,— говорит,— не ходил! Это шел я по камышовой лозе, камышовая лоза кольнула в глаза, и покатилась из глаз слеза.

Прожил Искорка Парубок и тут три года. Потом снова поехал на своей кобыле, доезжает до третьего дома — до царского. А царь загородил дорогу и велит ему идти к себе на совет.

—      Коли,— говорит,— высватаешь мне там-то и там-то девицу — так поедешь домой, а не высватаешь — так поплачешься у меня. Набери,— говорит,— себе двенадцать молодцов и отправляйся в путь. (Имя того царя забыто.)

Идет Искорка по дороге, переходит через реку, а там, на реке-то этой, сидит Обпивало, в рот вода бежит, а чтоб из него — что-то не видать: под ним река совсем сухая. Сидит он и кричит:

—      Ой, пить хочу!

Искорка говорит:

—       Здравствуй, Обпивало!

—      Здравствуй, Искорка Парубок Девичий Сын!

—      Пойдем со мной сватами.

—      Ну что ж, пойдем!

Прошли немного — стоит возле дороги пекарня, невдалеке от города. Там в двенадцати печах хлеб пекут и одного Объедалу кормят. А он знай кричит:

—      Ой, есть хочу!

—      Здравствуй, Объедало! — говорит Искорка.

—       Здравствуй, Искорка Парубок Девичий Сын!

—      Пойдем со мной сватами!

—      Что ж, пойдем!

Еще прошли —горит город. Наскочил тут Гунька. Как летел, так и наскочил, лег в огонь, в самый что ни на есть жаркий, кожей накрылся и кричит:

—      Ой, замерз!

Огонь притушил и снова кричит:

—      Ой, замерз!

Искорка Парубок говорит:

—      Здравствуй, Гунька, пойдем со мной сватами!

Гунька отвечает:

—      Пойдем!

Прошли немного — стоит с краю дороги Долгошест.

—      Здравствуй, Долгошест!

—      Здравствуй, Искорка Парубок Девичий Сын! Куда бог несет?

—      Да вот идем свататься.

—      Возьмите и меня!

—      А давай пойдем, нам таких и надо.

Прошли еще какое-то там время, видят — сидит около дороги Муха Лысуха.

—      Здравствуй, Муха Лысуха!

—      Здравствуй, Искорка Парубок Девичий Сын! Куда бог несет?

—      Да свататься!

—      Возьмите и меня!

—      А пойдем, нам и таких надо.

Пошли они. (Он набрал себе двенадцать молодцов.) Приходят к тамошнему царю сватать его прекрасную дочь-девицу. Царь так и говорит им:

—      Мои сваты.— А потом выкатил двенадцать бочек вина и выложил двенадцать пудов хлеба: — Если,— говорит,— вы за ночь с этим не управитесь, то вы мне не сваты!

Пошли они в сарай и стали пить вино. Каждый выпил по своей потребности, а Обпивало вытянул все вино и бочки в одну кучу свалил. А сам на эту кучу сел и знай кричит:

—      Пить хочу!

А Объедало весь хлеб умял, да и кричит:

—      Есть хочу!

Назавтра видит царь, что вино выпито и хлеб поеден и приходится ему отдавать свою дочь. Тогда он говорит:

—      Ну, если ты хочешь быть моим зятем, так я тебе,— говорит,— задам еще одну задачу на ночь! Коли сделаешь это — будет моя дочь за тобой.

Взял он и насыпал полную яму жару.

—      Переночуете ночь в этой яме — будет моя дочь вашей.

Тогда этот Гунька ложится на горячие уголья, накрывается

кожей, они и прошли по коже как ни в чем не бывало. Улеглись, укрылись и еще покряхтывают,— зазябли, мол!

Встал назавтра царь и велит своим слугам:

—      Ступайте,— говорит, — хоть кости их повыкидывайте оттуда.

Пришли слуги к яме, смотрят, а они кряхтят:

—      Дайте нам хоть погреться!

Приходит Искорка Парубок к царю — что поделаешь? — надо отдавать дочь! А та и говорит:

—      Пойдем по саду прогуляться!

Пошли в сад, и давай она искать у него в голове. Напустила на него сон, он и уснул. А сама обернулась голубкой и полетела прочь, чтобы спастись от него.

Тут Муха Лысуха как укусит его за гузно, он спохватился — девицы нет!

Он к товарищам: куда, мол, она делась, в какую сторону полетела?

—      Долгошест, ты видал? Хоть глазом приметь!

Схватил его Долгошест, два раза перевернулся, и опередили они девицу. Взяли ее, да к отцу-то не пустили, а повели своей дорогой.