Белое платье - [17]

— Кто хочет быть отшельником, пусть становится им, а мне такая жизнь не подходит…

Дык, присевший на корточки за спиной Хоанга, спросил:

— Значит, ты согласен идти в солдаты, согласен бросить школу?

Тхань вскочила со своего места.

— А почему он не должен идти в солдаты? Вас ждет слава и известность, вас ждет блестящее будущее, почет, — патетически произнесла она, словно отвечая урок по гражданской обороне.

Линь обернулся и иронически посмотрел на нее, неужели она не поняла, что он хотел сказать?! И, равнодушным взглядом провожая кольца дыма, произнес скучным голосом:

— Да какая там слава и почет! Почему-то детки наших тузов не рвутся в армию, хотя мы часто слышим, как они бьют себя кулаком в грудь и клянутся защищать родину и бороться против коммунистов. Правда, и среди них встречаются такие, что идут в армию, хотя трясутся от страха. В конце концов никому не избежать воинской службы, раз надо — ничего не поделаешь. Каждому свое — кому положено учиться, тот учится, кому гулять, тот гуляет, а как наступит срок, всех загребут в армию. Что толку вздыхать и жаловаться на судьбу!

Линь приподнялся и поудобнее устроился на камне. Бросив недокуренную сигарету в ручей, он смешно подергал свои усы.

— Как бы мы ни относились к этому, ни одному из нас не избежать армии. Да и не положено мужчине уклоняться от воинской службы.

Все расхохотались. Линь понял, что мы смеемся над ним. Из «утомленного героя» он превратился в «пылкого патриота». Он покраснел, но тут же взял себя в руки и, стараясь говорить спокойно, не повышая голоса, перевел разговор на другое.

— Ну как будем жить дальше? Вернемся в Сайгон или останемся здесь и попытаемся добыть себе пропитание?

Он с улыбкой смотрел на Тхань, явно желая, чтобы она осталась. Хонг Лан повернулась к Хоангу, но тот смотрел на Линя. Тогда Лан обратилась ко всем:

— Может, останемся здесь до вечера, а Линь на своей машине привезет нам поесть?

— Хлеба, кокосовых орехов, грейпфрутов, пива, льда и кока-колы, — поспешно добавила Тхань.

— А вы, Хиен и Нен? — спросила Лан.

— Мы остаемся! — ответили они в один голос.

— Ты как, Фыонг? — обратилась она ко мне.

— Поеду в Биенхоа.

При этом я посмотрела на Хоанга, надеясь, что он тоже выразит желание поехать вместе со мной. Лан обернулась к Дыку.

— А ты остаешься?

Тхань, закусив губу, быстро ответила вместо него:

— Он тоже уезжает.

Дык согласно кивнул головой.

— Да, я еду.

С Дыком у меня приключилась любопытная история. Когда мы только начали учиться в восьмом классе, Тхань однажды показала мне в стенгазете заметку под заглавием: «Друзей надо искать повсюду», подписанную каким-то Лам Тхиен Фыонгом. Он обращался ко мне, называя меня прямо по имени, и предлагал дружить, причем обращался ко мне на «вы». Тхань насмешливо сказала:

— Ответьте, пожалуйста, этому Лам Тхиен Фыонгу, жаждущему установить с вами сердечные отношения!

Разумеется, я не ответила, так как не имела никакого желания устанавливать «сердечные отношения» с человеком, которого даже не знала. Но через несколько дней я получила длинное письмо, автор которого умолял ответить ему. Подпись была та же — Лам Тхиен Фыонг. Я показала письмо подруге, и Тхань, лукаво улыбнувшись, сказала:

— Хорошо, я помогу тебе раскрыть тайну этого поклонника.

Как-то раз Тхань попросила меня внимательно прочесть стихи, помещенные в нашей стенгазете, и обратить внимание на то, что написаны они были тем же почерком, что и послание ко мне, но на этот раз подпись стояла другая — Сосна. Хоанг сказал мне, что стихи эти написал Дык, а подписывается он так потому, что родом из приморского района Центрального Вьетнама, где горы сплошь покрыты сосновыми лесами. Опасаясь, как бы его почерк не узнали, Дык писал стихи левой рукой. Однако Тхань все-таки заметила, что некоторые буквы написаны точно так же, как в письме, адресованном мне. Я попросила Тхань сохранить все это в тайне, чтобы не смущать парня. Дык хорошо учился, состоял членом нашего математического кружка, выглядел всегда подтянутым и аккуратным. Но с того дня, как подруга открыла мне имя моего таинственного поклонника, я поняла, почему мне частенько говорили, смеясь, что Дык «очень уж увивается за девушками», — этот намек в первую очередь относился ко мне.

На прогулке Дык неотступно следовал за мной. Но это вовсе не значило, что если я поеду навестить родных, он проводит меня, как утверждала Тхань. Дык был непохож на Усатого Линя, который как тень всюду следовал за нашей Брижит Бардо. Даже в то время, когда Дык писал мне под именем Лам Тхиен Фыонга, между нами нередко случались стычки.

Дык был моим заместителем в математическом кружке и считал, что мы должны помогать только ученикам своего класса. Я же, как и большинство членов кружка, считала, что надо помогать всем — пусть это отнимет больше времени, зато и пользы будет больше. Мы часто спорили с Дыком по этому поводу. Выступая на заседаниях кружка, он иронизировал:

— Конечно, мы должны опекать всех. Только если ты провалишься на экзаменах, беды особой не будет — выйдешь замуж. А вот если кто-то из нас, парней, провалится, нас ждет одна дорога — в Куанг Чунг