Беллисима - [27]

Габриела щелкнула замочком сумочки и поднялась из–за стола.

— Твой вид вызывает у меня желудочные колики, — объявила она. — Поэтому обедай в романтическом одиночестве.

Линда Миранда открыла дверь Артуро — и как будто не было этих десяти лет разлуки — они оба подобрались, как два зверя, готовые к прыжку. Агрессивность Линды была не в новизну для Артуро, и, как он ни настраивался на примирение с ней, ему тут же захотелось дать ей отпор.

— Зачем ты явился? Что тебе надо? — загораживая собой дверь, ведущую в комнату, спросила она.

— Ага, — тотчас догадался Артуро и, кивнув в сторону комнаты, спросил: — Там кто–то есть?

— Не твое дело, — отрезала Линда. — Я не вмешиваюсь в твою жизнь, не лезь и ты в мою.

— А что, если я пришел с самыми добрыми намерениями? — наступал на нее Артуро. — Что, если я решился на то, на что не мог решиться в пору нашей молодости?

— А-а, — протянула Линда. — Понятно. У тебя не клеится с Габриелой, я уже в курсе, и ты пришел ко мне. Но должна заявить тебе со всей ответственностью: я не аспирин, Артуро, и не иное болеутоляющее средство. Я не столько женщина, сколько в первую очередь полицейский. И у меня нюх на то, когда меня хотят использовать в собственных целях, Артуро Гонсалес. Так что ты пришел не по адресу…

— Может, заодно просветишь меня, кто еще проживает с тобой по этому адресу? — горько усмехнулся Артуро. — Может, он использует тебя еще больше, чем это намеревался сделать я…

Линда на мгновение смутилась.

— Повторяю, это не твое дело. Уходи, я не хочу тебя видеть.

Когда Артуро, обескураженный таким приемом, исчез за дверью, из комнаты вышел молодой смуглый красавец и обнял Линду, застывшую у стены.

— Кто это был? — спросил он.

— Какая тебе разница, Бейби, — устало отозвалась Линда.

На следующее утро к Линде Миранде заявилась сама Габриела. Пока девушка запутанно объясняла, что ей необходимо переговорить с Индейцем, Линда, не таясь, разглядывала ее.

Миловидна, ничего не скажешь, как раз во вкусе сентиментального Артуро: круглое личико, пушистые волосы, невинное сияние глаз. Такие девушки обычно очень нравятся опытным мужчинам, у которых богатое прошлое. Эта мнимая беззаботность, трогательное, детское выражение лица… Именно из таких невинных деток получаются жены–крокодилы, которые умеют как следует держать мужчину.

— Артуро Гонсалес в данную минуту находится на пересечении улиц Росаледа и Сан—Луиса. Боюсь, он там застрянет надолго, — сказала Линда.

— А что там происходит? — с тревогой спросила Габриела.

Линда едва подавила зевок — настолько пресной показалась ей эта девочка.

— На крыше одного из зданий находится самоубийца, — объяснила она. — Он уже добрых полчаса собирается свести счеты с жизнью. Думаю, Индеец сейчас стоит на крыше и уговаривает его этого не делать, уверяя, что жизнь прекрасна и удивительна.

Девчонку как ветром сдуло. Линда проводила ее скучающим взглядом, хотя в глубине души ее грызла ревность: и этой пустышке Артуро отдал предпочтение! Что ж, и она не останется в долгу. И тут словно в ответ на ее мысли дверь открылась и в ее служебный кабинет ввалился Бейби.

—Слушай! — возмутилась Линда. — Я же тебе говорила, не приходи сюда. Это полицейский участок, а не дом свиданий!

—Ты еще добавь, что передо мной инспектор Миранда, а не моя любимая Линда, — изобразил обиду Бейби.

—Ладно, не дуйся. Сядь здесь и подожди меня — мне надо наведаться к шефу. Понятно?

—Спасибо, что не гонишь, — покорно отозвался Бейби.

Линда как будто в воду глядела, когда сказала Габриеле, что Индеец возьмет на себя трудное дело по уламыванию самоубийцы и попытается отговорить его от отчаянного шага.

Артуро в самом деле стоял на крыше в пяти шагах от этого безумца.

Демокрасио и комиссар Лопес, вместе с которыми он патрулировал улицы, стояли внизу, у машины, тревожно вглядываясь в две фигуры на краю крыши и проклиная самоубийцу на чем свет стоит.

Внизу собралась толпа, любопытная до такого рода зрелищ. Кое–кто даже заключал между собой пари, бросится ли вниз сумасшедший, или красноречие полицейского пробьется сквозь овладевшее самоубийцей безумие.

Примчались телевизионщики, охотники за сенсацией. Смазливая тележурналистка вела репортаж с места происшествия, снабжая его комментариями, которые заставляли Лопеса и Демокрасио скрежетать зубами от ярости. Речь шла о жизни и смерти их товарища, который сейчас балансировал на краю крыши, разливаясь соловьем перед этим идиотом, а тут — лепет тележурналистки, полный дутого пафоса и телячьего восторга. Журналистка, не теряя надежду получить интервью от обоих полицейских, то и дело совала им под нос микрофон, от которого они с негодованием отворачивались. Устав от своих бесплодных попыток что–то выудить из полицейских, она обратилась к заплаканной девушке, стоящей рядом с ними и не отрывающей глаз от двух фигур на крыше.

— Вы переживаете за вашего жениха? Или мужа?.. Ребята, снимите мне ее крупным планом, — не дождавшись ответа от Габриелы, сказала она своим коллегам.

…Артуро Ронсалес, стоя на краю крыши, и в самом деле ораторствовал, как Цицерон, под направленным на него дулом револьвера.