Беллини - [56]

Так или иначе «Заира» не понравилась пармской публике. Но причина тут не только в ее неприязни к маэстро. Не следует забывать, что она впервые воспринимала музыку Беллини — музыку, которую в отличие от творений обожествляемого Россини и других привычных авторов, обычно исполнявшихся в Парме, нельзя было глубоко прочувствовать после одного лишь прослушивания, к тому же в столь враждебной обстановке. Газеты того времени называли его музыку «философской» именно потому, что она не складывалась из одних только приятных мелодий, а была тесно связана со смыслом слов — осознанной, глубоко продуманной. И хотя мы не можем, разумеется, поставить музыку «Заиры» в один ряд с прежними его сочинениями, а тем более с созданными позднее, она все же не так уж и плоха.

Беллини написал ее — это верно — скорее в силу профессиональной обязанности, чем по внутренней необходимости выразить чувства, переполнявшие его. По «Заира» такая же дочь своего отца, и в ней тоже видны приметы ее высокого происхождения, тем более что многие из ее мелодий нашли свое, и весьма достойное, место не только в следующей опере «Капулети и Монтекки», но даже в «Норме» и «Беатриче ди Тенда».

«Заира» была исполнена восемь раз, но Беллини уехал из Пармы сразу же после премьеры, то есть — как сообщает другой отчет — после того, как сделал некоторые сокращения, чтобы упростить партию Лаблаша.

Возможно, он присутствовал на втором спектакле, но не афишировал это, поскольку известно, что на вызовы публики, пожелавшей после терцета видеть его, автор на сцену не вышел. Может быть, он уехал в Милан в тот же день, может быть, на следующее утро, так или иначе, он предпочел незаметно покинуть город, который весьма сурово обошелся с ним, но который — в отличие от того, что скажет Беллини позднее о миланской и венецианской публике после провалов «Нормы» и «Беатриче ди Тенда» — он не захотел ни в чем обвинять, так же, как никогда и не защищал свою «Заиру».

В Милане, напротив, газеты затеяли полемику с пармской прессой и публикой, встав на сторону Беллини, но сам он, насколько нам известно, не принимал участия в этих спорах.

Кроме огорчения, пережитого в тот бурный вечер, «Заира» не оставит почти никаких следов в творческой жизни композитора. Он будет вспоминать о ней лишь иногда, отмечая, главным образом, что все лучшее в ней осталось жить в «Капулети», или же для того, чтобы подчеркнуть свое профессиональное умение — он тоже способен написать оперу за какой-нибудь месяц, как и многие его коллеги. Однако он непременно добавлял, что опера эта носит следы большой спешки.

XVI ВСТРЕЧА С РОССИНИ

Тогда же, в конце мая 1829 года, Беллини отправился в Казальбуттано, небольшое селение в провинции Кремона, погостить у двух братьев Турина — Фердинандо и Бартоло, богатейших владельцев огромных земельных угодий и шелкопрядилен, что были источниками их состояния; но они словно цепью приковали их к этому местечку, находившемуся в девяти милях от Кремоны. Братья жили здесь со своими женами — синьорой Джудиттой (с ней мы уже знакомы) и с синьорой Розой, имевшей маленького сына Фортунато.

При всем богатстве никак нельзя назвать завидным их существование в этом местечке — в этой крохотной кучке домов, окружавших церковь и господский особняк среди неоглядной ломбардской равнины. Мужчины были заняты бесконечными делами, а женщины всегда находили повод покинуть этот уголок и нередко уезжали в Милан пли куда-нибудь еще. Что же касается синьоры Джудитты, которая родилась и выросла в Милане среди комфорта родного дома (ее отец был Кантý, богатейший торговец шелком, а мать — баронесса Сопранси), то мы уже убедились, что достаточно было узнать об открытии какого-нибудь нового театра, чтобы у нее появилась причина отправиться из одного города в другой. Синьора Джудитта любила путешествовать, а муж потакал ее желаниям, снабжая необходимыми средствами. В поездках компанию ей составлял младший брат Гаэтано Кантý.

Знакомство семьи Турина с Беллини произошло, по-видимому, осенью 1828 года, то есть в ту пору, когда композитор близко сошелся с семьей Кантý и начал писать «Чужестранку», которую потом посвятил синьоре Джудитте. Возможно, Фердинандо Турина встречался с Беллини в доме тестя в Милане. При всей своей неотесанности и молчаливости он был человеком добрым и открытым, как все ломбардцы. Он легко подружился с молодым катанийским музыкантом, самым знаменитым композитором в ту пору. Должно быть, в конце 1828 года он и пригласил Беллини провести весной несколько дней в Казальбуттано.

Беллини пробыл там почти весь июнь. У него было время хорошо отдохнуть в сельской тиши, воспрянуть духом и окончательно забыть огорчения, вызванные провалом «Заиры» в Парме. В конце июня ему пришлось съездить по делам ненадолго в Милан. В это время импресарио итальянских театров заключали контракты с композиторами на сочинение опер, которые должны выйти на сцену в карнавальном сезоне 1829/30 года. И действительно, в Милане Беллини встретился с Алессандро Ланари, импресарио театра Ла Фениче: тот намеревался представить молодого катанийского музыканта венецианской публике, которая еще была незнакома с ним. Импресарио собирался заказать ему новую оперу, но, к сожалению, еще раньше у него была договоренность с маэстро Джузеппе Персиани и Джованни Пачини.