Белинда и Белламант, или Колокола земли Карийон - [2]

— Потому что правил без исключений не бывает, — ответствовал самый старший, самый сиплый и самый ленивый. — Кроме того, ежели раз в неделю она ощутит себя красавицей, в остальные дни ей придется куда горше. И, злорадно добавил он, — так будет продолжаться до тех пор, пока принцесса не отыщет колокол, который не звонит, звонить не может, не будет, и отлит был совсем с иной целью.

— Почему бы не вечно? — спросил самый юный и злокозненный.

— Ничто не вечно в этом мире, даже проклятие, — пояснил старший Колокольный Житель. — Кроме того, надо же оставить ей хоть какую-то лазейку. Только это все равно бесполезно. Она никогда не узнает, что же такое имеется в виду, а уж отыскать и подавно не сумеет.

На этом злобные Колокольные Жители вернулись на колокольню, и привели в относительный порядок уютную мебель из паутины и совиных гнезд, что понесла немалый урон и едва не развалилась на части, когда затеяли этот нелепый трезвон в честь рождения никому не нужной принцессы.

Когда принцессе исполнилось две недели, король заметил королеве:

— Дорогая, боюсь, что принцесса не так хороша собою, как мне казалось.

— Вздор, Генри, — возмутилась королева, — здесь просто плохое освещение.

На следующий день, а это было воскресенье, король отдернул кружевной полог колыбельки и молвил:

— Вот сейчас достаточно светло: погляди-ка сама, она… — Король замолчал.

— И впрямь все дело в освещении, — признал он. — Сегодня она прехорошенькая.

— Конечно, прехорошенькая, верно, лапушка моя? — проворковала королева.

Но в понедельник утром Его Величество укрепился во мнении, что внешность его дочери оставляет желать много лучшего — по меркам принцесс, разумеется. Однако когда снова настало воскресенье и малютку нарядили в парадное платьице и чепчик с белоснежными оборочками, король почесал нос и признал, что, без сомнения, платье наследницу весьма красит и что теперь совсем другое дело. Ибо в тот день принцесса была милее цветочка.

Прошло несколько лет, прежде чем королева, наконец, поняла, что в будние дни дочери ее, пожалуй, стоит одеваться поскромнее и прятать лицо под вуалью. Разумеется, по воскресеньям девочка щеголяла в лучших своих нарядах и в короне чистого золота, как любая другая принцесса.

Разумеется, никто не говорил принцессе, насколько она безобразна. По будням она носила вуаль, равно как и все прочие обитатели дворца, а в зеркало ей позволяли смотреться только по воскресеньям, поэтому бедняжка даже не подозревала, что первые шесть дней недели далеко не так красива, как на седьмой день. Засим ничто не омрачало ее счастья. Однако родители были в отчаянии.

— По чести говоря, — жаловался король Генри, — ей давно пора замуж. Нужно избрать короля, что сменит меня на посту. Я всегда мечтал, что мы выдадим дочку замуж в двадцать один год, и удалимся от дел, и поселимся в скромной усадьбе где-нибудь в провинции, и заведем поросят.

— И корову, — всхлипнула королева, вытирая глаза.

— И пони, и двуколку, — подхватил король.

— И кур, — добавила королева. — Непременно кур! Но теперь надеждам нашим не суждено сбыться. Ты только погляди на ребенка! Ты погляди на нее!

— Нет! — твердо возразил король. — С тех пор, как ребенку исполнилось десять лет, я отваживаюсь на это только по воскресеньям.

— Нельзя ли подыскать принца, что согласится на брак «только по воскресеньям», и всю неделю не станет с нею видеться?

— Договоренность столь необычная непременно повлечет за собою крайне неприятные разъяснения, — возразил король, — а какие разъяснения я могу предоставить, кроме тех, что соответствуют истине? А таковые предоставить невозможно. Видишь ли, нам нужен первоклассный принц, а никакое аристократическое высочество не возьмет девушку в жены на подобных условиях.

— Наше королевство в прекрасном состоянии, — неуверенно предположила королева. — Молодой человек будет щедро обеспечен до конца дней своих.

— Я не выдам Белинду за приспособленца и карьериста, — изрек король непреклонно.

А тем временем принцесса решительно взяла дело в свои руки. Она влюбилась.

Вы, конечно, знаете, что раз в год всем королям, у которых есть дочери на выданье, рассылается одно роскошное издание. Журнал сей, известный под названием «Иллюстрированный Королевский Брачный Каталог», похож на иллюстрированные каталоги «Либертиз» или «Питер Робинсон»[3], только вместо изображений мебели, или, скажем, дамских плащей и платьев, в нем содержатся портреты принцев, достигших совершеннолетия, и подыскивающих себе достойных жен. А под каждым портретом мелким шрифтом пропечатаны сведения о доходах, талантах, видах на будущее, характере и родственных связях Его Высочества.

И вот юной принцессе попался на глаза этот каталог, что по чьей-то забывчивости оставлен был на круглом столике в гостиной (а принцессам сей журнал никогда не дают в руки, но только их родителям). Разумеется, Белинда пролистала каталог от корки до корки, и каждый новый принц казался ей противнее предыдущего, — до тех пор, пока она не дошла до конца. На самой последней странице в уголке втиснут был портрет весьма и весьма недурного собою принца.

— Ты мне нравишься, — прошептала Белинда. А затем прочла примечание, напечатанное под портретом мелким шрифтом.