Белая земля - [2]

Шрифт
Интервал

С глухим грохотом ударила в борт волна. Я едва удержался на ногах. Не мудрено, что сегодня снова приснилась бомбёжка у Дона. Где теперь моя третья стрелковая? Я не имел вестей от ребят уже несколько месяцев — с того самого дня, когда меня неожиданно вызвали в штаб и приказали отправляться в Москву для подготовки к заграничной командировке.

От Лондона остались в памяти грохот порта, где грузили наш караван, уходящий в Мурманск, рёв сирен воздушной тревоги, ночной холод бомбоубежищ, прогретая солнцем, тёплая даже сквозь подошвы ботинок брусчатка площадей.

…В маскхалатах камуфляжа стояли соборы. У Кенигстонских садов снимали ограду. Простоявшие века, занесённые во все каталоги мира, шедевры художественного литья шли на переплавку — не хватало металла для войны. А на Даунинг-стрит у министерства иностранных дел торчали за колючей проволокой стволы крупнокалиберных зенитных пулемётов.

Перед отъездом представители фирмы, сдающей оборудование, пригласили нас в кабачок, сохранившийся ещё с елизаветинских времён. Всё было так же, как три столетия назад. Под сводами подвала стояла тяжёлая резная мебель. В массивных канделябрах оплывали жёлтые восковые свечи. Старик официант в напудренном парике и шёлковом камзоле вырезал подагрическими пальцами талоны продуктовых карточек за ужин…

Сверху донеслась музыка, неожиданная на корабле, но я уже успел привыкнуть к ней за время пути. Песня Сольвейг. В апреле сорокового года, когда гитлеровцы захватили Норвегию, «Святой Олаф» случайно оказался в канадском порту. Теперь он плавал под английским флагом, но почти вся команда по-прежнему состояла из норвежцев, и капитан Сельмер Дигирнес на подъём флага вместо «Правь, Британия, морями…» упорно ставил пластинку Грига.

Я оделся и вышел на палубу. В промозглом сером утре под песню Сольвейг медленно полз вверх по флагштоку восьмилучевой британский крест на синем поле — «Юниор Джек».

На мостике маячила коренастая фигура Дигирнеса. Козырёк фуражки, вислый нос и зажатая в зубах трубка обращены на юг — туда, где за горизонтом лежат берега Норвегии.

Я поднялся на мостик. Дигирнес протянул руку.

— Доброе утро, мистер Колчин. Хау дид ю слип? — Он изъясняется со мной на непонятной смеси русского с английским.

— Отлично. Никогда не спал лучше…

…Когда это было? Мы лежим на траве перед серо-красным административным корпусом нашего института. В моторной лаборатории ревёт двигатель. Нина читает вслух конспекты. А я сплю. Сплю под рёв двигателя и голос Нины, перечисляющий формулы расчётов, днём, посреди институтского двора, накануне последнего экзамена… Когда это было? Всего два года назад. Летом сорокового…

— …Воздух, — говорит Дигирнес. — Воздух нашего Норвежского моря — лучшее средство от всех болезней. Верно, Роал?

Мой сосед по каюте штурман Иенсен молча кивает. Его нелегко заставить заговорить. Дигирнес — исключение среди норвежцев. В его роду все мужчины становились пасторами. Он первым, мальчишкой убежав из дома, нарушил традицию. Но груз наследственности давал себя знать.

— А я не спал, — вздыхает Дигирнес. — Проклятая старость…

— Беседовали с богом?

Дигирнес испытующе смотрит на меня, ожидая подвоха. Но я абсолютно серьёзен.

— Нет, — говорит Дигирнес, — слишком много забот. Для беседы с ним надо иметь покой на душе…

Над морем расходился туман. Вода была серо-зелёной, местами белел битый лёд. Небо облачно. Это успокаивало. Мы опасались немецких бомбардировщиков.

Базируясь на севере Норвегии, гитлеровцы зорко стерегут эту зыбкую тропинку, связывающую нас с союзниками. В мае им удалось потопить два английских крейсера. В июле — растрепать огромный караван, или, как говорят англичане, «конвой». Из тридцати пяти судов пошли ко дну двадцать два.

От камбуза тянуло дымком. Сейчас меньше качало. Я почувствовал голод.

— После завтрака приходите ко мне! — крикнул Дигирнес. — Я сейчас передам вахту.

2

Когда я вошёл в каюту, капитан сидел перед старинной библией в кожаном переплёте — реликвией, переходившей из поколения в поколение Дигирнесов. На столе стояла квадратная бутылка джина, дымящийся термос с кипятком и открытая банка консервированного лимонного сока. Мы вошли в полосу битого льда. Сильно похолодало, и всему экипажу полагалась к обеду порция водки. Но, судя по покрасневшему лицу Дигирнеса, он начал пользоваться этой добавкой к рациону ещё до первого завтрака.

Капитан знаком указал мне на стул.

— Вы слышали когда-нибудь про бой Давида с Голиафом?

— Немного. Кажется, Давид уложил его камнем из рогатки.

— Из пращи, пращи, юный язычник… «И опустил Давид руку свою в сумку, и взял оттуда камень, и бросил из пращи, и поразил филистимлянина в лоб, и он упал лицом на землю. Так одолел Давид филистимлянина пращой и камнем, меча же не было в руках Давида», — Дигирнес шумно захлопнул книгу. — Что вы будете пить? Чистый джин?

— Никак не привыкну к этой солёной водке. Лучше грог.

Капитан одобрительно кивнул. Он собственноручно готовил грог, рецептом которого очень гордился. Надо признаться, рецепт был не очень замысловатый: на полстакана водки — полстакана крутого кипятку, несколько кусков сахара и немного лимонного сока. Дигирнес наполнил два стакана.


Еще от автора Алексей Николаевич Леонтьев
Потребности, мотивы и эмоции

Это полная версия мини-книги А.Н. Леонтьева Потребности, мотивы и эмоции. Та самая книга, которую студенты тщательно конспектируют. Знаменита сложностью и сжатостью мысли на прочитанное предложение.


Тройной прыжок

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Деятельность. Сознание. Личность

"Деятельность. Сознание. Личность" – одна из главных книг выдающегося российского ученого А. Н. Леонтьева (1903–1979), по которой до сих пор в нашей стране учатся студенты-психологи.


Обратной дороги нет

Книга открывается рассказами Героя Советского Союза писателя В. Карпова «Мы уходили в ночь» о действиях советских войсковых разведчиков в годы Великой Отечественной войны.В сборник вошли также четыре приключенческие повести: «Белая земля» А. Леонтьева, «Обратной дороги нет» В. Смирнова, И. Болгарина, «Улица царя Самуила, 35» В. Понизовского, «Трое суток рядом со смертью» В. Смирнова, Ю. Попкова.В этих произведениях раскрывается величие подвига советского человека, твердость и прочность того душевного материала, из которого сложен его характер.


Биологическое и социальное в психике человека (Проблемы развития психики)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Воля

Публикуемый материал является хронологически одним из последних, если не последним, оригинальным научным текстом, принадлежащим А. Н. Леонтьеву. Он представляет собой «домашнюю лекцию», подготовленную по моей просьбе и прочитанную лично мне, его внуку, в 1978 г. Содержание лекции вряд ли требует специальных комментариев, поскольку она была рассчитана на слушателя, имеющего минимальную психологическую подготовку (я тогда был студентом 1-го курса ф-та психологии МГУ), и отличается предельно доступной формой изложения.


Рекомендуем почитать
Тамбов. Хроника плена. Воспоминания

До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.


Маленький курьер

Нада Крайгер — известная югославская писательница, автор многих книг, издававшихся в Югославии.Во время второй мировой войны — активный участник антифашистского Сопротивления. С начала войны и до 1944 года — член подпольной антифашистской организации в Любляне, а с 194.4 года — офицер связи между Главным штабом словенских партизан и советским командованием.В настоящее время живет и работает в Любляне.Нада Крайгер неоднократна по приглашению Союза писателей СССР посещала Советский Союз.


Великая Отечественная война глазами ребенка

Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.


С отцами вместе

Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.


Из боя в бой

Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.


Катынь. Post mortem

Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.