Расцвет психологии деятельности в 1940-е гг.: фундаментальная теория и фундаментальная практика
Вниманию читателей предлагается очередной том научного наследия выдающегося отечественного психолога и организатора психологической науки Алексея Николаевича Леонтьева (1903–1979). Если не считать расширенных переизданий его ключевых работ «Деятельность. Сознание. Личность» (2011) и «Проблемы развития психики» (готовится к печати в ближайшее время), а также стоящего несколько особняком курса лекций по общей психологии, опубликованных по расшифровкам сохранившихся аудиозаписей (2000), эта книга составляет третий том виртуального собрания сочинений А.Н. Леонтьева, следующий за двумя предыдущими: Леонтьев А.Н. Становление психологии деятельности: ранние работы / Под ред. А.А. Леонтьева, Д.А. Леонтьева, Е.Е. Соколовой. М.: Смысл, 2003 и Леонтьев А.Н. Психологические основы развития ребенка и обучения / Под ред. А.А. Леонтьева, Д.А. Леонтьева. М.: Смысл, 2009.
В эту книгу составители включили два больших цикла работ, проводившихся и завершенных А.Н. Леонтьевым в 1940-е гг., хотя первый из них начался раньше. Это цикл исследований, задуманный и начатый А.Н. Леонтьевым еще в период становления Харьковской психологической школы и посвященных одному из самых «проклятых» вопросов психологии – вопросу возникновения и последующего развития психики в эволюции. Когда-то крупнейший немецкий физиолог Э. Дюбуа-Реймон посчитал этот вопрос принципиально неразрешимым. А.Н. Леонтьеву не просто удалось предложить решение данной фундаментальной проблемы и обосновать его мощными теоретическими и эмпирическими разработками – ни в отечественной, ни в мировой психологии мы не найдем других сопоставимых по глубине анализа и уровню обобщения подходов к этой проблеме. Хотя со времени написания Леонтьевым его трудов по данной проблематике прошло несколько десятков лет и сменилось не одно поколение ученых, эволюцию психики сегодня по-прежнему изучают и, возможно, еще долго будут изучать «по Леонтьеву».
Второй цикл исследований, включенных в данную книгу, не менее интересен своей фундаментальностью и одновременно очевидным практическим значением. Речь идет о проводившихся А.Н. Леонтьевым и его коллегами во время Великой Отечественной войны исследованиях по восстановлению движений у раненых бойцов в эвакуационном госпитале под Свердловском, которым А.Н. Леонтьев руководил в течение большей части войны, собрав там целый ряд блестящих специалистов, а впоследствии – в Москве, на базе психофизиологической лаборатории при кафедре психологии МГУ и Центрального института травматологии и ортопедии. Этот второй цикл занял ограниченный период времени, все публикации по нему умещаются между 1944 и 1947 гг.
Остановимся более подробно на том, чем А.Н. Леонтьев занимался в этот период.
* * *
Принесшие А.Н. Леонтьеву широкую известность идеи о путях эволюции психики начали формироваться в харьковский период его деятельности (1933–1936), когда он разрабатывал гипотезу о генезисе чувствительности как способности элементарного ощущения. Она не была тогда опубликована и лишь излагалась в устной форме – в докладах, делавшихся в Харькове и Москве. Первая публикация на эту тему появилась только в 1944 г. Параллельно он занимался проблемой периодизации филогенетического развития психики в животном мире, проблемой соотношения врожденного и приобретенного опыта. А в 1936 г. параллельно в Харькове (совместно с В.И. Асниным; А.Н. Леонтьев бывал в те годы в Харькове только наездами) и в Москве (совместно с Н.Б. Познанской) велось систематическое экспериментальное исследование формирования чувствительности к неадекватному раздражителю – проще говоря, «видения кожей».
Вот что писали об основном содержании этих исследований их свидетели – А.В. Запорожец и Д.Б. Эльконин (мы приводим довольно обширную цитату, потому что она весьма полно и содержательно оценивает вклад А.Н. Леонтьева в решение рассматриваемой проблемы и кратко излагает самую суть выдвинутой им гипотезы):
«Согласно выдвинутой им [А.Н. Леонтьевым] гипотезе решающим условием возникновения чувствительности является переход от жизни в гомогенной, вещно неоформленной среде к жизни в более сложной, вещно оформленной, состоящей из отдельных предметов среде. Для организмов, погруженных в гомогенную среду – “среду-стихию” и удовлетворяющих за счет содержащихся в ней веществ и энергий все свои жизненные потребности, необходимо и достаточно обладать раздражимостью по отношению к тем ее свойствам, которые имеют непосредственное витальное значение. Когда же организм переходит к жизни в вещно оформленной среде и оказывается отделенным от предмета своей потребности, то для овладения этим предметом ему необходимо ориентироваться на такие его свойства, которые сами по себе витально безразличны, но тесно связаны с другими жизненно значимыми свойствами объектов, т. е. сигнализируют о наличии (или отсутствии) последних. Таким образом, именно благодаря тому, что деятельность животного приобретает предметный характер, в зачаточном виде возникает специфическая для психики форма отражения – отражение предмета, обладающего, с одной стороны, свойствами, витально значимыми, а с другой стороны, свойствами, о них сигнализирующими.
