Белая ведьма, черные чары - [190]

Айви не пыталась освободиться. Если бы она хотела, она могла бы ему тут же руку сломать. Я опустила фонарь, и на ее лице блеснули слезы в пробежавшем луче.

— Кистен погиб по моей вине, — сказала она, страдая. — А сейчас я ничего не могу сделать, чтобы снять эту боль — он сдох! Арт даже это у меня отобрал!

— Что ты хочешь сделать? — заорал на нее Эдден, и голос отдался под сводами. — Этот вампир мертв! Мертвому телу ты не отомстишь. Ты хочешь его разорвать на части и бросаться в стену кусками? Он мертв. Пойдем отсюда, или это зрелище загубит тебе жизнь, и выйдет, что он победил и здесь.

Айви тихо плакала. Эдден был прав, но я не знала, как ее в этом убедить.

Эдден выхватил у меня фонарь и обернулся.

— Айви, посмотри на это! — велел он, светя прямо на труп. — Посмотри и скажи себе, что это и есть победа.

Она напряглась, будто хотела крикнуть, но потом у нее выступили слезы, и она сдалась. Охватив себя руками, она прошептала:

— Гад. Гад и сволочь. Оба они, оба.

Я смотрела на перекрученные останки, и до самой середины меня пробирал холод. Я смотрела на сломанную руку Арта, на присохшее к костям мясо, и пыльный запах от его пальцев душил мою память. Я снова ощущала его прикосновение к моему горлу, к руке. Это была лютая смерть, оставившая от него мумию, мерзкую карикатуру из перевитых конечностей и покоробленных костей. Два штамма вампирского вируса схватились за территорию и ломали его до тех пор, пока он уже даже как нежить не смог существовать.

Можно было легко себе представить, что произошло. Умирая от неживой крови, которую отдал ему Кистен. Арт вызвал своего наследника. Убив Денона случайно или намеренно, Арт попытался добыть силы, чтобы победить неживую кровь Кистена. Не удивительно, что Айви хотела уйти от такой судьбы. Это было мерзко.

Эдден отвел луч от лежанки, щелкнул выключателем, глядя устало. Теперь туннель освещал только фонарь Миа. Капитан поглядел на несчастную Айви, потом поддернул ремень, возвращая себе подобие своей обычной подтянутости.

— Оставим проветриваться, потом найдем обувь для сравнения следов. Здесь нам больше делать нечего.

Айви стояла у стены, глядя в черный дверной проем.

— Он не тронул бы Кистена, если бы не я.

— Нет, — возразила я твердо. — Кистен сказал, что это не твоя вина. Так и сказал, Айви. Велел мне передать тебе. — Я поставила фонарь, перешла на ту сторону туннеля, и моя тень накрыла Айви как одеялом. — Так и сказал, — повторила я и коснулась ее плеча — холодного, как лед. Глаза у нее были черные, но смотрела она не на меня, а в черную дыру напротив. — Айви, если ты примешь это на свою совесть, ничего глупее ты не придумаешь.

Это до нее дошло, и она глянула на меня.

— Он не винил тебя, — сказала я, сжимая ее плечи. — Иначе он не пожертвовал бы собой, чтобы убить эту дрянь ради тебя и меня. Он любил меня, Айви, но решение это он принял, думая о тебе. Он так сделал, потому что любил тебя.

По лицу Айви пробежала судорога боли.

— Я его любила! — отдался эхом ее голос под сводами. — Я его любила, и ничем теперь не могу это доказать! Арт мертв! — она взмахнула рукой в сторону двери. — Пискари мертв! Я ничем не могу доказать, что любила Кистена. И так нечестно, Рэйчел! Я хотела отомстить, а теперь некому!

Эдден неловко переступил на месте. У меня перехватило горло. Я хотела обнять Айви и сказать ей, что все будет хорошо, но это была бы неправда. Некому было отомстить, не на кого показать пальцем и сказать: я знаю, что ты сделал, и поэтому ты сволочь. А то, что Пискари мертв, а Арт — перекореженный труп, — этого и близко не достаточно.

— Дамы, идемте! — окликнул нас Эдден, показав фонарем вдоль туннеля. — Я сюда пошлю криминалистов, и когда трупы будут точно опознаны, дам вам знать.

Он шагнул к выходу, остановился проверить, что мы идем за ним.

Опустошенная Айви оттолкнулась от стены.

— Пискари отдал Арту Кистена в компенсацию за то, что я его засадила в тюрьму. Политика. Господи, как я ненавижу свою жизнь!

Я смотрела в черную дыру в стене, чувствуя, как растет во мне напряжение. Да, она права — Кистен погиб, как пешка в политической игре. Эта яркая душа, только начавшая узнавать свою силу, была грубо погашена, чтобы потешить чье-то самолюбие и поставить Айви на колени. Я еще могла бы понять мотив мести, но это…

Шепотом попрощавшись с Кистеном, Айви повесила голову и прошла мимо меня. Я стояла, глядя в черную дыру. Рука Эддена легла на мое плечо:

— Тебе нужно согреться.

Я сбросила его руку. Согреться. Хорошая мысль. Я еще не была готова уйти. Душа Кистена успокоилась, потому что он дрался и победил. А те, кто остались? А мы с Айви? Разве нет у нас тоже права на удовлетворение?

Сердце застучало сильнее, я решительно стиснула зубы:

— Я не буду жить с такой душевной раной.

Айви остановилась, шаркнув сапогами, Эдден посмотрел на меня подозрительно.

Я показала трясущейся рукой на черную дыру:

— Я не дам ОВ это дело тихо прикрыть, положить этих в землю с приличными надгробьями и почтительными надписями и объявить, что Кистен был убит ради чьих-то политических целей.

Айви покачала головой:

— Это уже без разницы.

Но для меня разница была.