Белая тишина - [168]

Полото передал шаману короб. Шаман взял короб, повертел перед собой и поставил рядом. Опять наступила тишина, все смотрели на великого шамана.

Наступил момент, который так нравился Богдано, — на него с любопытством, смешанным со страхом, смотрели молодые и старые охотники. Как приятно чувствовать себя могущественным!

Богдано уже отгадал, чей это подарок, но ему нужно растянуть время, придать таинственность этому разгадыванию. Он закурил и опустил голову. Пусть ждут. Пусть томятся. Какая тишина! Даже не подумаешь, что вокруг стоят сотни людей. Правильно, великий шаман отгадывает, он думает, потому должна быть такая тишина. Богдано поднял голову, помолчал и сказал:

— На этот раз — это мужская рука испытывает меня. Молодая рука. Голова умная. Это сын одной той женщины, которая испытывала меня раньше.

— Богдан?! — спросили из толпы.

— Да, его зовут Богдан, он сын Поты и Идари, внук человека, которого мы провожаем.

— Что он положил в короб?

— Здесь хороший соболь лежит. Белок двадцать пять штук.

— Это тебе на шапку, — подсказали из толпы.

— Богдан! Богдан! Верно он отгадал?

— Верно, верно, — ответил Пиапон, предложивший Богдану сделать обрядовый подарок шаману.

— А кто тебе подал короб? — спросили шамана.

— Один из тех, кто обязан мне подогревать и подавать бубен, — отвечал шаман. — Но на этот раз он ошибся и вместо бубна подал берестяной короб с подарком.

— Хорошо, шаман, ты отгадал все наши хитрости, — сказал Полокто. — Ты не потерял своего могущества, ты можешь проводить нашего отца в самый дальний путь.

Он налил шаману чашечку водки. Народ стал расходиться, сегодня больше шаман ничего не покажет, не будет больше камлать, он уйдет на отдых. Сегодня продолжатся состязания молодых Мэргэнов-Баторов.

Широким ручьем хлынул народ на берег реки, на мягкий песок. Состязания начали бегуны. Холгитон и на этот раз был судьей. По его команде вихрем сорвались тонконогие, легкие юноши и устремились по прибрежному мокрому песку вверх по реке, обогнули один за другим забитый кол и возвращались обратно. Впереди бежали Хорхой и юноша из верховского стойбища Толгон.

— Хорхой! Хорхой! Нажимай, вниз по течению бежишь?

— Канчу! Канчу! Не уступай низовским, все силы выкладывай!

— Хорхой! Канчу! Хорхой! Канчу!

Юноши ветром пробежали мимо болельщиков. Тут опять заспорили старики.

— Они ноздря в ноздрю бегут, — сказал один.

— Они ухо в ухо идут, — сказал второй.

— Нет, на пол-уха впереди Хорхой, — возразил третий.

— Какой там на пол-уха, на целое ухо впереди! — воскликнул четвертый.

И заспорили старики, и загалдели они. Пожилые охотники, стоявшие рядом, подливали масла в огонь, то поддакивали первым, то возражали вторым.

Хорхой первым пробежал мимо Холгитона и стал победителем. Его обнимали, хвалили. Богдан полой своего халата вытирал его потное лицо, шею.

— Ты быстрее, чем настоящий хорхой летел, — хвалил он.

Поздно закончились состязания борцов. Большинство зрителей раньше времени присудили победу Хэлгэ. Но в последней схватке Хэлгу неожиданно победил юноша из Болони. Он начал легко швырять тяжелого Хэлгу через себя. Силач Хэлгэ ничего не мог поделать с ловким юношей. Это было забавное зрелище, народ кричал, топал ногами. Победил юноша из Болони. Но поражение Хэлги не уронило его в глазах зрителей.

— Ты, конечно, сильнее его, но он ловкий. Ох и ловкий! — говорили старики, окружив своего любимца.

Начались соревнования прыгунов через веревку. И в это время раздался крик:

— Смотрите! Смотрите! Люди в лодках спускаются!

Вниз по Амуру спускались три больших неводника, каждый был переполнен людьми.

— Это русские! — закричал кто-то тревожно.

Неводники поравнялись со стойбищем. На середине первой лодки стоял человек и пристально глядел на берег. Проезжавшие на лодках молчали. Молча наблюдали за ними и с берега. Богдан всматривался на стоявшего в середине первой лодки человека и ему он показался знакомым. Человек взмахнул рукой, гребцы опустили весла в воду, и лодка поплыла дальше.

«Я знаю этого человека, — думал Богдан. — Я его где-то видел».

В большом доме опять пили, шумели, смеялись. Поужинав, Богдан лег в итоа, рядом с мугдэ. Напротив легла мать.

— Сегодня последняя ночь, завтра мы навсегда расстанемся с ним. А через два дня мы уедем к себе в Джуен. Ты поедешь?

— Не знаю, мама.

Утром опять шаман разбудил стойбище громом бубна, потам отдыхал до полдня. А няргинцы и гости опять собрались на берегу, где продолжались состязания и игры молодежи.

В полдень отдохнувший шаман стал одеваться. Впервые ему надели медные бляхи — толи, на спину — две дирен тола, на груди — четыре нера толи. Когда он запел в итоа, у восточного входа зажгли огонь Живых, у западного — огонь Мертвых.

Шаман пел песню за песней с небольшими перерывами, потом он достал глиняного сазана и вдребезги разбил о камень. Молодежь бросилась подбирать осколки сазана. Подобрали до последнего осколка, подсчитали кто больше всех подобрал и опять в победители вышел ловкий юноша из Болони, лучший борец касана.

— Он будет первым рыбаком на Амуре. Он больше всех поймает сазанов! — сказали старики.

Шаман Богдано вышел из итоа, он держал в правой руке копье с красным платком. Начался захватывающий танец шамана с копьем. За ним гнались двое юношей, шаман нападал на них, юноши убегали, юноши наступали на шамана, шаман увертывался от юношей. Старый Богдано был резв, как восемнадцатилетний, ловок и быстр, как молодой охотник во время борьбы с медведем. Богдан смотрел, как он бегал вокруг итоа за молодыми, как увертывался от их ударов, как прыгал, и удивлялся — откуда берется у старца столько сил! Юноши дышали тяжело, отбежав в сторону, старались отдышаться, а шаман один продолжал танец с копьем.