Белая роза, Черный лес - [5]

Пистолет она выложить забыла, и теперь он оттягивал карман.

После каждого спуска начинался подъем; перед домом ждал самый крутой холм. А к тому времени она и так сильно устанет. Франка шла, хотя у нее уже подкашивались ноги. Дыхание сбилось, по лицу катил пот. Она знала, что так и обморозиться недолго, но не останавливалась. Нельзя!

Поднималось солнце, а Франка все шла и шла. Рассвет не принес ни радости, ни утешения. До дома оставалось больше километра, а спасительный покров тьмы с каждой минутой истончался.

Впереди раздался скрип шагов. Франка не сразу поняла, откуда он доносится. Она замерла, сердце бешено стучало. Кто-то шел впереди по тропе. Она оглянулась на сани. Сколько же у нее времени? Минута, не больше. Тропа впереди изгибалась, значит, идущий сразу появится из-за поворота. Франка стащила сани с дороги за деревья и прикрыла ветками. След от саней был, конечно, хорошо виден. Она прижала руку ко рту, словно хотела приглушить звук своего дыхания.

Через минуту на дороге возникла фигура. Узнав ее, Франка едва не рассмеялась и затрясла головой. Герр Беркель, отец ее бывшего жениха! Уж он-то сразу побежал бы доносить – Даниэль теперь работает в гестапо. И ничто не доставило бы герру Беркелю бóльшей радости. Он неспешно шел, опираясь на палку. Франка уже много лет с ним не разговаривала – с тех пор, как рассталась с Даниэлем. Человек он совсем простой и грубый, совершенно несимпатичный. Живет неподалеку. Крупный, давно перевалило за шестьдесят. Видимо, вышел на утренний моцион.

Рука Франки сама потянулась к карману. На что она пойдет ради человека, которого впервые увидела несколько часов назад и с которым ни разу не разговаривала? И, похоже, даже не знает его настоящего имени. Глядя на герра Беркеля, Франка невольно вспомнила о бедствиях, обрушившихся на страну. Она оглянулась на человека на санях: а ведь он тоже спас ей жизнь.

Беркель остановился шагах в десяти от того места, где пряталась Франка. Потянулся, достал из кармана сигарету, чиркнул спичкой, закурил. Франка из укрытия едва видела его лицо. Беркель двинулся дальше, теперь уже медленней, и внимательно смотрел под ноги. В том месте, где Франка свернула с дороги, он огляделся и опять остановился. Сердце у Франки тоже почти остановилось. Палец у нее лежал на спуске. Она была готова выстрелить в человека, которого знала почти всю жизнь, ради того, кого впервые встретила несколько часов назад. И куда же спрятать труп? Нет, нельзя, чтобы дело дошло до этого. Герр Беркель потряс головой и двинулся дальше. Он прошел мимо Франки, так и не заметив ни ее, ни саней.

Выждав минут пять, Франка решилась выглянуть на дорогу. От нервного напряжения у нее на глазах выступили слезы. Преодолевая боль в руках, она ухватилась за веревку и вытащила сани на дорогу.

В кристально чистом небе уже поднималось солнце, освещая снежную красоту, сотворенную ночной метелью. Вокруг сияла девственно-чистая белизна – если не считать дорожки, оставленной герром Беркелем.

Франка двинулась дальше, опять думая о том, доживет ли раненый до дома. Больше им никто не встретился. За пистолет она не хваталась, тянула веревку обеими руками. В голове было одно: нужно дойти до дома. Других мыслей не осталось. Мир сузился до единственной цели. Один мучительный шаг следовал за другим, и вот наконец перед ней встал последний холм. За всю дорогу Франка остановилась только раз – когда появился герр Беркель, – но теперь, перед последним рывком, села и постаралась восстановить дыхание. Позади большой путь. Остался лишь этот подъем, а за ним – дом, где ждут вода, пища, таблетки и, самое главное, сон.

Франка посмотрела на раненого.

– Мы почти пришли. Еще чуть-чуть осталось.

Ноги у нее словно одеревенели, но Франка, преодолев усталость и боль, выпрямилась и опять взялась за веревку. Она шла и тянула и в конце концов, вся мокрая, дотащила сани до дома. Задыхаясь, толчком открыла дверь и, оставляя снежный след – позже вытрет, – втянула сани внутрь.

Наконец-то пришли. Чудо!.. В камине еще оставались дрова, и Франка разожгла огонь. С трудом, словно то была вторая кожа, стащила с себя шапку и куртку. Потом пошла в кухню и долго пила воду. Принесла чашку воды и раненому, приложила ему к губам. Он поперхнулся, однако несколько глотков все же сделал. Он был грязный, потный, со сломанными ногами, зато – живой. Пока довольно и этого. Франка так его и оставила – без сознания, но в безопасности и в тепле.

Она пошла к себе, разделась и уснула, едва коснувшись головой подушки.

Глава 3

Сначала возникло тиканье. Потом часы принялись бить. Он открыл глаза. Почему-то он лежит, привязанный к каким-то доскам, весь в поту. В голове – туман и гудит. Как он сюда попал? Мучительная боль от сломанных ног простреливает все тело. Ладно, боль можно потерпеть, но задерживаться здесь не хотелось бы. Где же выход? Неподалеку в камине дотлевают красные угольки. Людей нет. Он арестован? Тогда пощады ему не видать. Кто его схватил?

Из памяти выплыли образы близких. Отец, мама, жена… то есть бывшая жена. Обрывки воспоминаний о разводе вдруг показались ему чем-то новым. Перед глазами возникло письмо, которое она ему написала, и вот он будто снова сидит на койке в тренировочном центре, читает его. Картины прошлого возникали – и уходили в темную бездну. Он пытался сориентироваться в настоящем, понять, где находится. Кто-то его ощупывал, потом куда-то тащил – это были не воспоминания, а скорее какие-то смутные ощущения. В памяти остались прикосновения, даже запахи, однако картина событий не складывалась. Веки налились тяжестью. Едва успев еще раз оглядеть комнату, он опять погрузился в спасительный сон.