Белая муха, убийца мужчин - [21]
«Как думаешь, Жуту отпустят, — спросила Босая, глядя мне в глаза. — Только говори правду».
«Конечно, нет, — сказал я. — Это просто больная корова. Да и куда её отпускать? Сожгут, и конец».
Она кивнула, отвернувшись к окну.
«Но почему именно корова, — я почувствовал, что она не против поговорить. — Почему не люди? Разве у нас мало несправедливо обиженных людей?»
«Аленький Цветочек говорит: за людей есть кому заступиться, — остановила меня Босая. — А за корову? Лично ты заступился бы за корову?»
«Вряд ли. Мир такой, — сказал я каким-то старческим, скрипучим голосом и сам испугался его мертвенности. — Сначала надо подумать о людях».
«Вот-вот. Мир. Но если бы мир вдруг… Вдруг должен был… вынужден был тебя слушать? Если бы мир более не мог уклоняться от вопросов? Если бы он спросил тебя: что дальше? Что бы ты сказал ему?»
«Не знаю, — признался я, рассматривая её колени. — Но люди для меня важнее коров».
«Слушай… А тебе тоже говорили в школе… — прижмурившись, Босая внимательно взглянула на меня, и было такое ощущение, будто муха прикоснулась к моим щекам своими гнусными крылышками. — …что корова в Индии — священное животное? Почему-то они очень любят об этом рассказывать. Особенно учителя истории. Такие красивые седые мужчины с красными взглядами».
«Не помню», — смутился я.
Мы помолчали, она всё так же сидела на столе, а я стоял перед ней, и было ясно, кто здесь главный. Я понял, что больше ей не интересен, и поспешно произнёс, стараясь не потерять ненароком её странное, беспричинное доверие: «Ну, хорошо, этот твой Аленький Цветочек хочет, чтобы коровку никто не мучил… Чтобы коровке дали подохнуть спокойно. Ясно. А всё же: чего хочешь ты? Именно ты? Тоже спасти кого-то? Котика?»
«Нет, меня как раз интересуют люди… — серьёзно сказала она и устало взяла со стола свой Фаллический Символ, направив его в сторону. — Умершие люди… О которых никто не помнит. Но это, знаешь ли, не твое дело. Хорошо, иди. Никто вас не обидит. Еды хватает, компания у тебя там неплохая, все живые, достойные граждане, честные, законопослушные и гетеросексуальные. Хитрые… хитрые беларусики. Видишь, тебя ко мне послали, сами не пошли, до них моментально дошло, с кем я буду говорить, а с кем нет. Хотя, логично рассуждая, могли бы бабу какую послать. Но посылать бабу — это признать поражение… Так что иди, давай. Иди, кому сказала».
И я вышел, забрав с собой этот строгий голос, спрятав его где-то в затылке, там, где его точно никто не будет искать. Аленький Цветочек, думая о своей дьявольской корове, вела меня закоулками Замка, и её Фаллический Символ тыкался мне в спину. И когда она закрывала за мной дверь нашей ярко освещённой тюрьмы, на Замок наконец-то обрушилась гроза. Потоки воды терлись о каменные стены, прозрачные занавески грозы упали на высокие окна, и молния била прямо в башню, которую было хорошо видно из нашего узилища — она освещала башню во всей её наготе, она рисовала в воздухе свои голубовато-огненные буквы, словно говоря с Босой напрямую, без посредников. И на мгновение мне показалось, что за стеною воды, выросшей прямо перед нашим окном, за прозрачными небесными камнями, которые падали в замковый двор и разбивались там с невероятным грохотом, я рассмотрел плывущую в воздухе женскую фигуру.
11. ЗАКОНЫ КИТАЙСКОЙ ИМПЕРАТРИЦЫ
Вот и ночь пришла — наша первая ночь в Замке. С её наступлением мои братья по несчастью утихли, стали поспокойнее, их лица вытянулись, а в глазах появилась какое-то туповатое смирение. И даже я, как только в нашей тюрьме стемнело, впервые почувствовал к ним что-то вроде дружелюбия. Я был с ними, и они были со мной, и других, более близких мне людей на тот момент не существовало. Не считать же таковой Босую… Почему-то мне было приятно с ней разговаривать — но она была женщиной.
Женщина. Баба. Скво. Существо из иного мира. Инопланетянка. Непостижимая и чужая, как я ни старался проникнуть в её маленькую и злую голову. Чего она всё же добивается? А эти мужики вокруг меня были моим отражением. Мне хотелось их признания, и они смотрели на меня как на своего. Я знал правила, по которым они играют. А правила Босой — нет. Не воспринимать же всерьёз эту историю о корове. Я даже не стал никому об этом рассказывать — чтобы не вызвать паники. Это было бы попросту унизительно: быть взятым в заложники из-за какой-то там жуткой коровы Жуты. Нет… Вокруг меня сидели серьёзные мужчины, и я сам считал себя таким же. А то, что сказала мне Босая, было совсем несерьёзно. Серьёзными были только Фаллические Символы в руках этих дур, девок, которые решили, что имеют право что-то менять в лучшем из созданных когда-либо миров.
Корова… Босая… Как это всё не соответствовало лирическому настроению, которое охватило нас с наступлением темноты. Хотя, возможно, дело было в том, что вечером нас покормили: принесли большие остывшие супницы и холодное мясо с тушеными овощами. Конечно же, еда была из замкового ресторана — как он там назывался, этот шинок для пришлых туристов: «Панская кутья»? «Пан или пропал»? Как-то так.
Мы зажгли свет и тесно уселись вокруг стола — грузные, тяжелые, вялые мужчины. Во главе сел Михаил Юрьевич, сел и стал гадать свои думы, и главная дума клонила его седую голову вниз: почему он не сокол, почему не летает? Вот летал бы и сравнял бы этот пиздоебучий замок с землей. А вместе с ним всех этих пиздоебучих террористок. Ну, и нас вместе с ними. Таких разных. Таких одинаковых. Беларусиков, которые постоянно путаются под ногами уважаемых фирм и солидных государств; которые даже ненавидеть по-настоящему не умеют.
Кроме нескольких писательских премий, Ольгерд Бахаревич получил за «Собак Европы» одну совершенно необычную награду — специально для него учреждённую Читательскую премию, которую благодарные поклонники вручили ему за то, что он «поднял современную белорусскую литературу на совершенно новый уровень». Этот уровень заведомо подразумевает наднациональность, движение поверх языковых барьеров. И счастливо двуязычный автор, словно желая закрепить занятую высоту, заново написал свой роман, сделав его достоянием более широкого читательского круга — русскоязычного.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В жизни мы нередко встречаемся с ложью и злом, но это не означает, что в мире мало порядочных и честных людей. Главные герои этой книги проживают вместе со своей страной не жизнь, а судьбу — непростую, с изломами, перегибами, ударами, счастьем мимолётным, но таким ёмким, от которого захватывает дух…
Согласно скандинавским сагам, получить пропуск в чертог Одина и место в Вальхалле могли только доблестные воины, погибшие с оружием в руках. Лучшие из лучших. К другим Валькирии просто не явятся. Но что делать тому, кто ненароком обронил свой топор во время храброй битвы? Неужели вечная мёрррзлая хель? Или всё-таки есть выбор?
Данная повесть – это предыстория рассказа "Дело правых" и начало новой книги, рассказывающей о молодых радикалах, вышедших на улицы своего города, чтобы самостоятельно вершить "правосудие".
Можно быть одиноким в толпе, а можно в семье. И тогда просыпается неимоверная потребность в близости, в ком-то, на кого можно опереться, кому можно сказать: «Если ты меня разлюбишь, в тот же вечер я умру...» Свете, падчерице криминального авторитета, пришлось с оружием в руках отстаивать свое право на одиночество, но, как это часто бывает в жизни, идя налево, она пришла направо и встретила свою любовь...
Насилие, сопли, слезы и Забеги. Это простая история одного глупого парнишки, который почему-то решил, что поумнел, набрался сил и теперь пытается вспомнить за чей счет.
Наш привычный мир давно уже не тот, каким он был. Что же в нем изменилось? В уравнении нашей жизни поменялся всего один-единственный знаменатель – у нас больше не было стран, государств, власти, у нас была – Провиданс. Алгоритмическая машина, выдающая каждому человеку биометрический паспорт с полным набором характеристик, включающих в себя срок жизни, таланты, профессию. Благодаря этому на Земле воцарились мир и покой. Но так ли это на самом деле? Общество, разделенное на две касты – Медную и Платиновую, свято верит в фальшивую утопию их нового мира.