Белая малина - [145]
Обрадовался этот Дадочка исполнительному мальчишке! А тому — подавай Бог ноги! И благодарности-то даже не дослушал. Но гроза разразилась в тот же вечер.
То не черная туча надвигалась на нашу улицу — это шел к нашему дому сам Дадочка. Увидев его, я незамедлительно исчез подальше от греха.
— Где твой щенок? — набросился он на мою мать.
Та окаменела.
— Где этот ублюдок, я тебя спрашиваю?
— На тебе же мужская шапка! Как позволяешь себе разговаривать с женщиной?! — возмутилась мать. — Скажи по-человечески, что случилось?
— Где твой сын, который работает прицепщиком?
— Дома.
— Позови его сюда немедленно!
Мать обыскала дом, долго звала меня, да куда там!
— Вот странно: только что был здесь и вдруг запропастился куда-то…
— Не выводок виноват, а волчица, ее и надо истребить! — потрясал он кулачищами над головой матери.
На его вопли сбежались соседи. Они и уняли громовержца. Вот с тех пор я обхожу его дом. Араку купить можно только в этом доме!
— Ничего себе предисловие! Сказал бы сразу…
— Ну как? Идешь к нему?
— Иду. Я же не взаймы прошу, а за наличные!
Взял четвертную бутыль и пошел к Дадочке. Из-за плетня рванулась собака ростом выше теленка.
Вышедший Дадочка утихомирил пса. Узнав, что мне нужно, попросил деньги вперед. Я без лишних слов вручил запрошенную сумму. Он дважды пересчитал их и осторожно опустил в бездонные галифе…
Когда вернулись на мельницу, отец с сыном уже завершили погрузку и готовились в путь. Мельник пригласил и их. Отец выпил стакан этого зелья, поблагодарил, и они, попрощавшись, укатили.
— Спасибо за уважение, всего вам доброго, — сказал довольный мельник, — Добрая арака…
— Ладно, нам пора. Спасибо и тебе, — Темиркан пожал его руку.
Я сделал то же самое.
— Счастливого пути. Не поминайте лихом!..
XVII
Пора и нам в путь-дорогу. Послезавтра начало занятий. Дунетхан давно была готова к отъезду, прямо невеста, одетая в фату, а жениха все нет и нет. В памяти всплыли слова песенки, которую частенько напевала Дзыцца. Когда-то, по преданью, одной девушке очень хотелось выйти замуж хоть за кого-нибудь. Тогда она и сложила эти стихи:
Вот так же и Дунетхан в ожидании начала учебного года. Завтра отправимся… Только я намерен скоро вернуться: если разрешат, слетаю сюда дня на два убрать кукурузу, связать в снопы, сложить их в суслоны.
— Итак, Дунетхан, завтра трогаем, да?
На ее лице засияла улыбка. Я отлично понимал ее состояние. Она ведь теперь студентка. Слов нет, не одно еще поле надо перейти, чтобы действительно стать по-настоящему студенткой. Но, как известно, время идет, а надежда его обгоняет. Окончит она техникум, делом каким-то овладеет, и жизнь подскажет, как быть дальше. Если упорен человек в достижении избранной цели, он обязательно добьется ее!
— Посмотрим для начала, где ты будешь жить, а то где же я тебя разыщу?
— Я и сама тебя найду. Разыскивать меня не придется.
В чем только она не заверяла меня: и еду-то готовить мне она будет, и выстирает, и выгладит все…
Первым делом мы подъехали к общежитию техникума. Ее кровать находилась в самой большой комнате. Застали там несколько девушек. Сначала Дунетхан одна вошла в комнату, чтобы проверить, все ли прибрано. Убедившись, что все в порядке, она пригласила меня войти. Я насчитал двенадцать кроватей. Девушки все молоденькие. Окружив Дунетхан, они засыпали ее вопросами. Повернувшись ко мне, она с нескрываемой гордостью сказала:
— Познакомьтесь, это мой старший брат!
Послушать, так можно предположить, что есть у нее еще и младший…
— Студент пединститута!
— Не забудь сказать, что щи я не лаптями хлебаю.
Девушки рассмеялись.
— Да ну! Не можешь без шуток!
— Слышите, девушки, сестренку мою не обижайте! Она среди вас самая маленькая.
Все повернулись к Дунетхан, словно желая убедиться, действительно ли она меньше всех ростом.
— И пусть не введет вас в заблуждение ее многозначительное имя: Дунетхан — хан мира.
— Оставь, пожалуйста, Казбек, свои шуточки! — взмолилась Дунетхан.
— Пока. Я пошел. Как я понимаю, в этой комнате не особенно распустишь язык…
Девушки запротестовали, прося побыть с ними, но мне нельзя было опаздывать в институт.
— Успею еще надоесть вам, — сказал я и не позволил им провожать меня.
На улицу вместе со мной вышла только Дунетхан.
— Ты сегодня же вернешься в село?
— Да, наверное. Или завтра утром, если разрешат.
— А назад когда, в город?
— Как приеду, сразу к тебе.
Студентов в институте было еще мало. Одни только первокурсники. Всюду радостное оживление. Замечательное все-таки дело — поработать всем вместе месячишко в колхозе. Изучишь друг друга, кто чего стоит, кто чем дышит.
Чудно, какими они кажутся юнцами, а моложе-то всего года на три. Однако в молодости разница и в один год кажется существенной.
Я уповал на душевную доброту декана. Одного опасался — не застать его в институте. Шел четвертый час дня. В это время в деканате остается обычно одна секретарша. Но на мое счастье, декан уйти не успел.
— Дня за два справишься? — искоса глянул на меня декан.
— За три.
— Лады! За то, что не жалел себя на целине, добавлю еще день!
Хоть и нечего мне было делать в нашем общежитии, ноги сами понесли туда. Комната наша пуста. Прошел по коридору, нажимая на двери, — все закрыто. Напоследок, скорее машинально, постучал и в комнату Земфиры, — к тому времени она перебралась в общежитие — потом вернулся к себе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В предлагаемую читателю книгу популярной эстонской писательницы Эмэ Бээкман включены три романа: «Глухие бубенцы», события которого происходят накануне освобождения Эстонии от гитлеровской оккупации, а также две антиутопии — роман «Шарманка» о нравственной требовательности в эпоху НТР и роман «Гонка», повествующий о возможных трагических последствиях бесконтрольного научно-технического прогресса в условиях буржуазной цивилизации.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
На примере работы одного промышленного предприятия автор исследует такие негативные явления, как рвачество, приписки, стяжательство. В романе выставляются напоказ, высмеиваются и развенчиваются жизненные принципы и циничная философия разного рода деляг, должностных лиц, которые возвели злоупотребления в отлаженную систему личного обогащения за счет государства. В подходе к некоторым из вопросов, затронутых в романе, позиция автора представляется редакции спорной.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.