Белая лебеда - [47]
— А вот так! — нахохлился тот. — Под Таганрогом сначала пустили кавалерию на танки, а потом нас… Вот и бежим досюда.
Вечером того же дня мы уже бродили по пустынному Ростову. В скверике у памятника Кирову сидели на скамье молчаливые бойцы и листали книги, подобранные тут же. Редкие прохожие тащили какие-то кули и ящики. На соседней улице мы натолкнулись на разбитую бочку с патокой. На юго-западе все время погромыхивало.
Озираясь на старинные купеческие дома с портиками а лепниной, мы, сумрачно настроенные, медленно брели на вокзал. Вот и посмотрели!
В Сальске мы разыскали Димину двоюродную сестру Валентину.
Мы доедали жареную курицу в прохладной хатке и клевали носами, а она все куда-то выбегала, кого-то высматривала, и ее полные белые ноги обнаженно мелькали перед глазами. Мы как убитые проспали ночь в шалаше на леваде, куда привела нас Валя. На завтрак были помидоры величиной с детскую голову и дыни, от сладости которых, казалось, расслаблялась душа.
В хатке с земляным полом и терпким запахом трав, разложенных для просушки, будто затаилась тоска по хозяину. Только сапоги стояли в углу, да ремень висел на гвозде. На простенке между окнами чернела тарелка репродуктора. Глуховатый тревожный голос Левитана принес горькую весть: Ростов сдан немцам…
Над Сальском, похожим на большую разбросанную стенную станицу, невесело томилось осеннее солнце. Ветер рвал листву тополей.
Сталинград встретил нерадостным хмурым утром. Железнодорожные пути были забиты составами с заводским оборудованием. Станки и различные машины, какие-то баки, огромные маховики, ящики, электродвигатели виднелись всюду на земле, на насыпях и косогорах. Прибывали новые эшелоны. Днем и ночью. Оборудование грузили на баржи и везли вверх до Саратова, где переваливали на железную дорогу. И конца и края не видно этой перевалке. С помощью лебедок, а в основном вручную, люди стаскивали грузы с вагонов, без передышки принимали состав за составом.
Слаженная эта работа захватила нас с Димой, и все наши горечи и заботы показались такими мелкими…
Меня еще поразило, что у железнодорожных касс не было очередей. Оказалось, что никто никуда не уезжал… Люди только прибывали…
Мы вышли в город и, чтобы осмотреться, присели на круглый парапет фонтана. Несколько гипсовых девушек, взявшись за руки, плясали вокруг бьющих струй воды.
И опять не подозревали, что все вокруг будет превращено в щебенку и прах, а вон те дома с балкончиками сгорят и окна будут темнеть жуткими глазницами. А эти девчушки все будут танцевать, презирая смерть.
Ручейки и потоки идущих, спешащих и бегущих люден превращались в приливы толпы, один из которых подхватил нас с Димой и принес к пристани.
У причалов стояли многопалубные пароходы и к ним с мешками и чемоданами неслись люди, а там, натолкнувшись на узенькие переходные мостики, охраняемые матросами, отскакивали, матерясь и кому-то грозя. Пароходы так хитро приткнулись к причалу, что, минуя мостики, на них не пройдешь. Дима, хмурясь, долго наблюдал за посадкой и предложил попробовать ночью как-нибудь пробраться на пароход. И мы пошли по пыльному, насквозь продуваемому ветрами городу. На базаре съели большой арбуз, доставшийся нам даром — полчаса подержали под уздцы норовистых лошадей, пока калмык сгружал с арбы арбузы. В основном же выручало сало, которым щедро снабдила нас Валя.
Долго искали военкомат. Длинный город. Куда ни идешь — справа или слева, совсем рядом видна широченная Волга. Веселый лейтенант сказал, что он может включить нас в команду, отправляемую в Астрахань. Только эта команда уже несколько дней ждет отправки, и неизвестно, когда погрузится на пароход.
И сколько можно бесцельно бродить по бесконечным извилистым улицам, застроенным мазанками. Ближе к пристаням и вокзалу встречались каменные и кирпичные дома, с колоннами и стрельчатыми башенками.
К ночи набежали тучи и посыпал мелкий дождь, на пристанях приутих гвалт, люди попрятались под крышу, а мы с Димой забрались под один из причалов и, цепляясь за перекладины, добрались до парохода. Нам казалось, что кожух, ограждающий рабочее колесо с плицами, можно достать рукой, но в темноте все было обманчиво, и Дима едва не поплатился за ошибку, оскользнувшись и повиснув над водой. Я помог ему подняться. Мы долго лазили по перекладинам, которые скрепляли сваи, забитые в прибрежное дно, пока не наткнулись на слабо прибитую доску и оторвали ее. Доска едва достала до окна в кожухе, но мы сумели по ней перелезть на пароход. На палубе кто-то испуганно ойкнул и метнулся к сложенным мешкам и кулям.
— Ты кто? — строго спросил Дима.
Девушка была в мужском пиджаке, узкой юбке и белой кофточке.
— Я Ирма… — почему-то тихо прошептала она. — А вы «зайцы»?
— Угадала, — снисходительно улыбнулся Дима. — Куда пойдет пароход?
— В Астрахань. Ой, как интересно «зайцами»! А я из трюма… Там найдется местечко…
— Молодец, Ирма! Люди должны помогать друг другу, — похвалил Дима девушку и притронулся к ее руке. — Ирма… Какое чудесное имя… Ты немка?
— Да… мы из-под Энгельса эвакуируемся…
— Вот как? Ну, что ж… Тогда веди в свой трюм…
Нам некогда было задаваться вопросом, почему эвакуируют немцев Поволжья, если от них до фронта несколько сот километров.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.