Белая лебеда - [46]
Но в тот горький час Левитан безжалостно хлестал по нашим сердцам: немцы уже бомбили Севастополь, Киев, Каунас…
Степан, хлебнув спирта, бил себя в грудь:
— Вдрызг разнесем поганых немчишек! На Рассею пошли! Да рази им такой пирог по силам слопать? От Ленинграда до Владивостока курьерский полмесяца преть!..
Григорий сказал, что немцы пол-Европы захватили, а там промышленность, заводы, хлеб, солдаты…
— А пошел ты со своей Европой! — взмахнул скрюченной рукой Степан. — Рази они вояки супротив нас? Итальянцы? Голландцы? Хо-хо-хо!
Отец сердито перебил Степана:
— Будя балабонить! Немцы — они вояки! Но ты верно сказал, что не одолеть им Россию. Велик пирог-то!
— Как вы можете? — вскричал я. — Мы будем бить врага на его земле! А сталинская авиация? А ворошиловский залп? Нам же говорили…
— Говорить-то говорили… — тяжко вздохнул отец. — Да только… Слышал? Немцы уже границу перешли…
— Дождались, — криво усмехнулся Павел. — Что в газетах писали? Не поддаваться на провокации… Немцы на отдых отвели войска в Польшу… И дураку понятно, что не в баньках они там парились.
— Что ты несешь, Павел? — испуганно озираясь, зашептал Владимир. — За такие слова знаешь что бывает?
— «Черный ворон» ночью за мной пожалует, — отчаянно засмеялся Павел. — А мне надоело бояться, понял? Кто воевать-то будет? Не сегодня-завтра в военкомат вызовут…
Но в армию Павла не взяли по состоянию здоровья.
Мне навсегда врезалось в память, как отец обвел взором мужчин, детей за столом, женщин, притихших у кухни, сад, улицу и, терриконы шахт «Горняк-1» и «Новая» за ветвями деревьев.
Выждав удобный момент, я помчался к Диме и застал у него Андрюшку Касьянова. Последние дни они усиленно готовились к экзаменам в горный. Они громко спорили, перебивали друг друга, а увидев меня, обрадованно обратились за советом.
— Послушай, Кольча, что несет Касьян. Прямо сейчас предлагает бегом бежать в военкомат…
— Не-е-е… — рассудительно протянул я, с полуслова поняв друга. — Треба чуток погодить… А мабуть, и вправду, Димча?
— Айда, айда! — недовольно проворчал Дима. — А где твои документы? В Ростове? То-то и оно… Давай, Андрюшка, сходим завтра?..
— Без меня, да? — тут же обиделся я. — А я-то считал тебя…
— А ты в какие войска решил? — спросил Андрюшка у Димы.
— В пехоту… А там поглядим… Или давайте вместе в разведку, а? Впереди тебя никого, кроме врага… Вот где можно испытать себя в самом главном…
— В чем в главном, Димча?
— В стойкости, — медленно проговорил Дима.
— Ну, понес, Фанатик, — усмехнулся Андрюшка. — Да мы же этих немчишек… Давно надо было их прихлопнуть, еще в позапрошлом году!
— Немцы пол-Европы захватили, — глубокомысленно заметил я, вспомнив, что говорил Григорий, — а там промышленность, заводы, хлеб, солдаты… Другое дело, что такой каравай, как Россия, им не проглотить.
— Ну, Лунатик! — восхищенно воскликнул Андрюшка. — Ну, политик! Решено! Идем в разведку!
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
1
Столько лет прошло, нет на свете отца, Степана Кондыря и Павла Толмачева, а я представляю их так, будто мы вчера расстались. Слышу их голоса, вижу улыбки…
И того пограничника представляю по рассказам Павла. Здоровенный белобрысый парень размазывает слезы ладонью и плачет:
— Немцы гогочут на той стороне, стреляют из автоматов и пушек, а мы не можем… Почему-у-у-у? Граница не защищена, все войска в лагерях… Почему-у-у-у?..
Нас долго на курсах не держали. Ускоренная программа, спешные экзамены и — вот уже киномеханики-звуковики. А на прощанье утешение: ждите, может, и будут места, если кинотеатры не закроются, — фронт стремительно приближался.
Война!
Шахтеры грузились в товарные вагоны и ехали под Мелитополь и Таганрог строить укрепления. В военкомате от нас с Димкой отмахивались: «Ждите мобилизации».
Немцы обошли укрепления Таганрога. Шахтеры разбежались по домам. Муж соседки рассказывал, как он два дня брел по выжженной степи без еды, а пил, что попадется. Над городом появились стремительные с длинными фюзеляжами самолеты — «мессеры». Они разбрасывали листовки, и те, сверкая на солнце, трепеща и кружась, относились ветром далеко в степь. Прилетали «фоккеры» с крестами на крыльях, бомбили город. И нашему поселку досталось: бомба попала в клуб «Новой».
Позже я узнал марки немецких самолетов, а тогда мы, сломя голову, бежали в щели, всюду нарытые в поселке, и, в каком-то столбняке, следили за желтокрылыми хищниками, распластавшимися над нашими головами.
Как-то вечером мы собрались в кухне, и отец сказал, что ему уже пришлось встречаться с немцами в восемнадцатом…
— Погонють они вас в Германию, ребятки… Уходите подальше… на Сталинград…
Федор и Леонид откололись от нас, Ина не отходила от заболевшей матери, а ее отец день и ночь минировал шахты.
Мы с Димой быстренько собрались, попрощались с родными и друзьями, но тут по соседней мостовой улице потянулись войска из города. Мимо шли и шли усталые люди в разбитых ботинках и пропотевших гимнастерках. Мы подбежали к командиру со шпалами в петлицах и стали проситься на войну.
— Куда вас? — тяжело вздохнул он. — Разве не видите?
Мы видели… Мы прицепились к молодому солдату, еле волочившему ноги, пристроились к нему и спросили: как, мол, там?
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.