Белая лебедь Васьки Бриллианта. Часть 1 - [28]

— Вот оно, торжество победившего социализма! — раздраженно проговорил Васька больше себе, чем кому — то.

Солдаты занервничали еще сильней, словно сбесившись, принялись неустанно раздавать удары прикладами, даже не глядя на бьющих людей.

— Вот как они встречают! А ведь в сказке говорится: накорми, напои, в баньке попарь и спать уложи! А потом будем о делах говорить — но нет, здесь русской сказкой и не пахнет — шептал себе Васька.

— Этап, стой! — разнеслась команда старшины.

Снег непрерывно летел косыми зигзагами, залетая за ворот, арестанты скрючились от порывов ветра, пугающей неизвестности и в глазах охраны со стороны, они казались изогнутыми крупными дождевыми червями.

Наконец ворота распахнулись, и этап пропустили в предзонник. Здесь начальник конвоя и другие офицеры еще долго возились с карточками прибывших заключенных, без конца пересчитывая их в желтом свете болтающихся на ветру фонарей.

Прошел час, или два, когда Васька наконец не выдержал и зарычал на стоящих рядом с ним арестантов:

— Че, нелюди что-ли, не видите человек умирает? Ну-ка примите его на руки, уже все плечи отсохли. Завтра может кто-то из вас окажется на его месте! — зло кусал словами Васька.

В темноте люд взволновался, шевельнулся, принял из рук Арсения и Васьки больного Ваньку и вновь сомкнул ряды.

Только под утро десятки раз пересчитанный этап под лай собак, и выкрики офицеров отправился по карантинным баракам.

Камышово-каркасные бараки были необжитыми, холодными, некоторые окна зияли пустыми проемами без стекол, внутри пахло сыростью, у входа в барак у горящей буржуйки сидя спал малолетка — истопник.

Несмотря на жуткую усталость этапники принялись устраиваться, барак наполнился шумом и глухими выкриками. Точно заведенные, носились неутомимые малолетки, устраивая себе облюбованные нары, дерзко отпугивая от них взрослых мужчин.

— Куды прешь, фраер?

— Че, зенки не видят?

— Мы уже здеся, по-о-нил?

— Иди сарай, гуляй дальше…

— Условия плохие Василий, матрасов не дают — сообщил Арсений.

— Тарас, Тарас! Пропала твоя башка из-за люльки, не хотел ты, чтобы она досталась подлым ляхам. Будем осваивать этот камышовый рай, Арсений.

Устраивайся, у нас на двоих есть одно одеяло! С прибытием в зону, в наш с тобой, первый лагерь … сколько их еще будет за десять лет? — в тоне Васьки слышалась неотвратимость.

— Василий, я Ивана рядом положил.

— Накрой его шинелью. Надо поискать Соскиса.

— Зачем меня искать, я здесь молодой человек — Соломон Самуилович Соскис возник рядом с Вором, словно вынырнул из лампы Алладина.

— Куда исчез, сквозь землю провалился? — недовольно нахмурился Васька, прищуривая левый глаз, как он делал всегда, когда вскипал. В такие минуты он словно дрелью просверливал стоящего перед собой человека насквозь, так, что тому становилось не по себе.

— Я все время держу вас с Арсением в поле зрения. Сейчас я дам вашему Ивану последний порошок, о, если бы вы знали, каким чудом я уберег его от шмона!

«Пеца» со своим «шестеркой» устраивался неподалеку от Васьки.

— Иди там, забаламуть чифир, подохнем здесь. Ушами слушай, да зенками зыркай, не в санаторий приехали… — посылал он «шестерку», не отводя взора от Васьки.

— Тарас Бульба, истинно народный герой, Василий? Он ставил интересы народа выше, чем свои, и всей душой ненавидел малодушие и трусость — неожиданно продолжил Арсений не законченный монолог Васьки о Тарасе Бульбе.

— Гоголь очень точно вырисовывал характеры героев — согласился Васька, уже забывший о Тарасе Бульбе — Помнишь, как он описал состояние батьки, когда сын продался полякам. Об этом мы еще поговорим, а пока найди мне завхоза. Скажи — Воры зовут!

Изумленный Пеца покачивал головой пребывая в шоке от диалога спутников.

Арсений отправился искать завхоза карантинного барака, а Васька, услышав похожие на стон звуки, исходящие от нар, где лежал Иван, присел к пришедшему в себя товарищу.

— Пить! — просил Ванька, ворочая мутными дикими глазами.

Васька поднял чайник и принялся поить его.

— Где я? — спросил больной.

— В зоне. Нас привезли в Карлаг.

— Карлаг? — Ванька прикрыл веки, из-под которых выкатились две светлые горошины.

— Держись Иван, самое трудное осталось позади. Я думал, ты не доедешь. А здесь я тебе умереть не дам — пообещал больному Васька.

— Спасибо тебе Василий — пробормотал Ванька — У меня никого нет… родных. В кармане адрес. Если что, отпиши моим бабам в колхоз, что умер я. Чтобы напрасно не ждали.

— Брось! — приказал Васька.

— Плохо мне.

— Не тебе одному. Тут пол зоны инвалидов и те держатся. Цепляйся за жизнь, ясно? — ткнул он товарища.

— Прости меня.

— Так — то лучше.

Появившийся прячущий в уголках губ улыбку Арсений, мгновенно схватил Ваньку за руку.

— Ожил председатель?

— Ты нашел завхоза? — спросил Васька.

— Не только нашел, еще и успел обменять свои новые галоши на валенки. Правда, они уже подшитые, но ничего, зато ноги будут в тепле — Арсений был на седьмом небе от радости.

— Делаешь успехи. Для арестанта главное не зевать. Ну и где он?

— Сейчас будет здесь — уверенно заявил Арсений.

Завхозом оказался хромым на одну ногу, старым чеченцем. Расталкивая мельтешащих зэков, огрев некоторых из них повдоль спины толстым резиновым шлангом, выкрикивая ругательства на извращенном русском языке, он подошел к наре «Пецы».