Белая лебедь Васьки Бриллианта. Часть 1 - [17]

— Милая, любимая! Я, такой как ты, никогда не встречал, и не думал, что такие бывают. Я буду любить тебя до смертного часа, как только мать свою люблю, как только сестер люблю — шептал Васька, пребывая почти в полном безумии.

— Ты мой, мой! Выстраданный мной бриллиант! Никому тебя не отдам, загрызу всякого словно волчица. Расскажи о себе, теперь твоя очередь.

— Не надо Зоя, не спускай меня с облаков на землю, я не хочу. Утром залают псы — надзиратели, тогда спустимся, а пока мы с тобой на небе, на небе — просил Васька её.

Он перебирал её золотые волосы, пропуская их между пальцев, и любовался ими, глядя на то, как они струйками вытекают из его ладони.

Его привлекла голубая жилка, неустанно бьющаяся на белой шее, он слегка прижимал её пальцем и тогда чувствовал биение её сердца.

— Господь мой! Спасибо тебе, что ты мне даровал это счастье, что ты послал мне эту солнечную женщину — шептал Васька и быстро, быстро крестился.

Зоя распахнула глаза, и, увидев, как он молится, удивилась.

— Как же ты молишься, ты же Вор, грешник?

— Все мы грешные Зоя. Грешим и каемся.

— Вот и мы с тобой согрешили Вася, я ведь замужняя.

— Покайся! Господь принимает молитвы, он радуется покаянию.

— Господи, прости меня! — прошептала Зоя — Но я же комсомолка, чуть было в партию не вступила.

— Господь наш Пастырь, он собирает заблудших.

— Но как же воровство в тебе уживается с верой?

— Рядом с Господом Иисусом Христом был распят на муки Вор. Когда они становились невыносимыми, он не выдержал и воскликнул:

— Если ты сын Божий, попроси Отца своего, пусть он простит меня — грешника! И Иисус, видя искренность намерений мученика, ответил ему:

— Истинно тебе говорю, покайся и ныне же будешь со мной в раю!

— Господи, прости меня грешного! — воззвал к Богу Вор и Всепрощающий, простил его.

— Откуда ты знаешь, разве ты читал Библию?

— Да, читал. Я в церковь ходил, и тамошний батюшка дал мне Новый Завет.

— А я никогда не видела, и если честно, я атеистка. Была ею — поправилась Зоя — Впервые здесь, в стенах тюрьмы, когда совсем стало невмоготу, обратилась к Богу за помощью в отчаянии.

— И он помог тебе, дал силы?

— Да, он дал мне силы. Стало легче дышать, стены раздвинулись, или может я это придумала, может мне показалось.

— Нет, Зоя, это Он протянул тебе руку, не сомневайся.

— Ты веришь в то, что он видит каждого человека?

— Да.

— Тогда покайся и отрекись от прежней жизни.

— Нет. Я Вор.

— Ты не хочешь быть честным человеком?

— Зоя, это долгий, трудный разговор и ты не готова к нему. Я не уклоняюсь. Тот Вор, после того как уверовал, был послан Господом в качестве проводника в тёмное царство грешников, не желающих раскаяния. Чтобы через него, такого же, как они сами, они пришли к очищению — через него пришли к Господу Богу, Отцу нашему.

— Тогда что это, жертвенность?

— Да. Против Бесовского, Дьявольского, Вор противопоставляет Людское, потому что Бог Отец, когда создал человека, возлюбил его, как себя самого.

Зоя обняла Ваську за шею и заплакала, даже не заплакала, а зарыдала, слёзы двумя стремительными ручьями хлынули из её волшебных, зелёных глаз и обожгли Васькину обнажённую грудь.

И он ничего не произносил, боясь нарушить это таинство очищения. Она плакала, а у него на душе становилось светлей и светлей. Муть безрадостного детства, голодного, беспризорного, лихого, грешного, медленно стала сдвигаться кверху. А там, где она сдвинулась — проступила полоска тонкая, тонюсенькая, но такая чистая, такая прозрачная и на глазах стала расширяться, увеличиваясь.

Всё что он не додал мамке своей родной, что не досказал, в чём не успел, не имел возможности поделиться с сестрами милыми, стало вдруг вызревать в душе его, набухать словно тесто и уже начало переваливаться за край, вытекать и тогда он стал целовать Зою бесконечно. В каждом этом поцелуе была не донесённая любовь к матери, к Ане, к Женьке, в этих поцелуях было обращение к Богу, было раскаяние, была просьба не оставлять его без Милости Божьей, без Зои — этой дочери Солнца.

После «малин», после Вора Резанного, после домзака, побега, Воровских «толковищ», впервые в своей ещё не длинной жизни, он ощутил, какой огромный груз он нёс на себе.

— Зоя, я хочу спросить у тебя?

— Что?

— Скажи, почему, когда тебе приказали петь для Воров, ты стала петь для меня?

— Не знаю. Я за этот год сменила несколько камер. Когда в нынешнюю пришла, впервые от «жучек» услышала про Воров. Называли «Шаха», «Пецу» и «Бриллианта». Вскоре стали в камеру по кабуру приходить «малявки» от «Пецы». Наши «жучки» их хором читали. Как-же — Вор отписал! Тогда я поняла, что Воры, это что-то вроде райкома партии, то есть самые главные среди уголовников. «Шах» тоже прислала записку, обо мне интересовался. «Жучки» стали описывать ему мои данные, точно я лошадь на продажу, а «Бриллиант» молчит. Как-то вечером я голову мыла и слышу разговор «жучек» между собой. Они говорят, что ты истинный Вор, потому тебя «Бриллиантом» прозвали. Мне стало интересно, и я решила петь для тебя. Вот так!

— Как просто и глупо. Подумать страшно, что могло сложиться по-другому, и мы никогда не встретились.

— Нет Васечка, это Судьба, ты у меня на роду написан, и я у тебя написана.