Белая лебедь Васьки Бриллианта. Часть 1 - [13]

— Это Зойка. Воровка, срок шесть лет — вывалил багаж знаний «Пеца».

— Ты хоть и известный взломщик «мохнатых сейфов» «Пеца», но в этот раз у тебя ошибочные сведения. Ее действительно зовут Зоя, но только она ЖИРовка. Я знаю, что ей двадцать шесть лет и ещё кое-что о ней известно — хитро оскалил зубы «Шах», язвительно улыбаясь.

Васька безучастно слушал песню, не вникая в препирательства «Шаха» и «Пецы».

Он думал о чём-то своём, и эти мысли не были о воле, бабах, деньгах, они даже не касались матери, сестры, он вновь и вновь размышлял о Воровском. Он был носителем Закона, посвящённым, и Закон стал его жизнью.

Зоя тем временем продолжала петь, голос её взбирался выше и выше, слова: «Слушай Волга-река! Если рядом зэка! Днем и ночью на стройке чекисты. Это значит рука, у рабочих крепка. Значит в ОГПУ коммунисты» — улетали за стены тюрьмы.

— Ну и что тебе известно, на что ты намекал? — «Пеца» уязвлённый молодым Вором, серьёзно заточился на певице. За стеной грубые, прокуренные голоса невидимых блатнячек, шипя словно гадюки, требовали от ЖИРовки Зои, чтобы она спела для Воров «Мальчишку».

— Там Воры — «Пеца», «Шах» и «Бриллиант», спой для них, не то вернёмся в камеру и хором оттрахаем тебя — грозно угрожала камерная «жучка» певице.

— А кто это Бриллиант? — спросила исполнительница.

— «Шах» — выкрикнула «жучка» — передай Васе, что тута им заинтересовались.

— Васька, ты слышишь?

— Да слышу я. — неохотно оторвался от своих размышлений Васька.

— «Жучка» спрашивает, что ей спеть? Зоя к тебе интерес проявила — с ревнивыми нотками в голосе пояснил «Шах».

— Пусть поёт, что на сердце — безразлично отозвался Васька.

Вскоре из-за стены к самому в клеточку золотящемуся небу, вновь взлетел голос Зои, которая вдруг, прервавшись на словах «Катюши»:

— Про того, которого любила — неожиданно громко, так что серебряные брызги её голоса разлетелись по всему прогулочному периметру пересыльной тюрьмы, закричала:

— Про Бриллианта, чьи письма берегла.

В разных «двориках» услышав её интерпретацию, одобрительно загудели блатари.

— Прогулка окончена, вернуться в камеру! — закричал молодой надзиратель, тарабаня железякой по железной двери.

— По голове себе постучи, придурок — подсказал ему «Шах», никогда не унывающий, сверкая фиксой в широкой улыбке.

С этого дня Васька не пропускал прогулки и в следующее утро отправил Зое красивую «марочку» с нарисованным букетом алых роз.

Она пела для него, причём, когда громко, так, чтобы было слышно за стеной, объявляла об этом, в голосе ее отчётливо прорезалось недоумение, что она — политическая, поёт для какого-то Вора.

Тем не менее, тембр её нравился Ваське, и он с удовольствием слушал. Ничего особенного не происходило в пересыльной тюрьме.

Арсений донимал Ваську: Надо же, Гончарову удалось так красочно изобразить безделье русского барина «Обломова». На это надо иметь талант и очень большой. Незря Владимир Ильич Ленин примерял Обломова к некоторым советским людям. Они у нас не вывелись до сих пор и ещё долго будут существовать.

— Богатые бездельники — отозвался Васька.

— Да, хотя Владимир Ильич провозгласил: — От каждого по способностям — каждому по труду.

— У-у-у! — «Шах» деланно хватался за голову — Не произноси этого имени Бугалтер, у меня щас зубы начнут крошиться!

«Пеца» вёл активную переписку с красивой «фармазонщицей», отправлял ей поделки, наконец, ему удалось договориться со сменой, что её приведут и весь день прихорашивался, обливая себя одеколоном «Шипр», отмахиваясь от неугомонного «Шаха».

Только «Пеца» скрылся за дверью, как она, не прошло и пяти минут, вновь заскрежетала и на пороге возникла тележка, на которой восседал живой и невредимый «Хват».

Он торжественно въехал в камеру и, не снижая скорости, подкатил к Ваське.

— Здорово Васька! — заорал он весело, возбужденно.

— «Хват»? Всех оперов перекусал?

В камере рассмеялись, инвалиду были рады, точно он своим возвращением принёс для всех добрый знак. «Шах» кому-то подал незаметный знак и «Хвату» подали закопчённую чифирную кружку с налитым на одну треть спиртом.

— Жизнь Ворам! — сказал «Хват» — бывший лихой разведчик, орденоносец и махом вылил в себя содержимое кружки. Васька улыбнулся ему в ответ.

На следующий день, точнее в последующее утро неожиданно собрали этап на Север, на зачёты и из их камеры уехало 12 человек, среди которых оказались «Шах» и Юрка «Хват».

— Ты присмотри там за людоедом — попросил Васька «Шаха».

— Не беспокойся Вася, тем более, выяснилось, что мы с ним жили в одном доме.

— Мир тесен — произнёс Васька — А пути Господни неисповедимы.

— Я его в обиду не дам — пообещал «Хват».

— Тогда я спокоен — улыбнулся Васька, обнимая обоих и выпроваживая за дверь.

Дни тянулись муторно. Единственным спасением были прогулки и песни Зои, с которой теперь Васька искал встречи.

«Пеца» рассказывал про Колыму, как там было плохо.

— Чекисты держали впроголодь, зэки за пайку хлеба убивали людей. После меня, говорят, стало лучше.

Этот возрастной покоритель дамских сердец изъездил весь Советский Союз, крал в самых известных санаториях, лечился сам и обкрадывал страждущих. Он был типичным образцом Вора, жившего по принципу: украл — выпил — в тюрьму.