Белая кошка в темной комнате - [45]

Машинка выдала последнюю трель и смолкла.

— Готово. Можете ехать, — раздался Наташин голос.

Станислав обернулся. Червоненко стояла у стола, протягивая Широкову бланк, и глядя куда-то поверх его головы. Тут Станислав, неожиданно для себя самого, подошел к Наташе и поцеловал ее, а потом крепко прижал к себе.

В этот момент в кабинет, вместе с фразой «Разрешите!» просунулась голова Свешникова. Но, под впечатлением увиденного, тут же скрылась, обронив растерянное «извините». Застигнутые врасплох, Широков и Наташа отпрянули друг от друга. Несколько мгновений они стояли, не зная, как себя вести. Потом, словно по команде, рассмеялись, будто набедокурившие проказники дети, радующиеся своей безнаказанности. Наташа рухнула на стул, закрывая рот рукой. Наконец, приступ веселья прошел, а вместе с ним — напряженность, возникшая, между ними. Наташа промокнула платочком глаза и посмотрела на Станислава совсем по-иному: чуть грустно и чуть виновато.

— Ну вот, конспираторы… Полный провал, — она даже руками всплеснула с досады. — А все ты, Стасик! Вот к чему приводят необдуманные действия!

— Думаешь, Игорь ни о чем не догадывается?! — то ли спросил, то ли просто констатировал, как само собой разумеющееся, Широков.

— Одно дело — догадываться, другое — видеть все своими глазами! — назидательно заявила Наташа.

Она подошла к Станиславу и ласково провела ладошкой по его волосам.

— Иди, Стасик, тебе действительно, пора. Ведь люди ждут!

— Я понимаю… Только прошу, не уходи домой без меня — мы постараемся недолго.

Червоненко прикрыла глаза в знак согласия и нежно коснулась губами широковской щеки.

Выйдя в коридор, Станислав жестом предложил Толстых, сидевшему на скамейке чуть в стороне от двери, пройти в кабинет. Когда остались вдвоем, Игорь ухватил друга под локоть и прошипел на ухо:

— Ну, вы даете, ребята! А если бы это был не я!?

В ответ Широков тихо рассмеялся и, обняв Игоря за плечи, увлек за собой.

24 июля. Воскресенье. После 21.30

Вернувшись с обыска, друзья прямиком проследовали к Ерофееву. Несмотря на открытое окно, в комнате было здорово накурено. Ерофеев, включив настольную лампу, внимательно изучал какие-то документы, отставив в сторону руку с дымящейся сигаретой.

Бросив быстрый взгляд на вошедших, Ерофеев принял любимую позу, откинувшись на спинку стула, и предложил подчиненным садиться. Широков сразу доложил о результатах обыска.

— Значит, так. Нашли записную книжку с адресом почтового ящика Рубцова, 500 рублей денег пятидесятирублевыми купюрами — остаток полученного Толстых денежного перевода, квиток этого перевода. Изъяли одежду, в которой Толстых появлялся на Гоголевской, хлопчатобумажные перчатки. Сняли отпечатки пальцев — стараниями Оладина. Писем не нашли, но вот телеграмму от Рубцова за подписью «Котов» нашли в книжке, которую, вероятно, читал Толстых. В телеграмме указана дата приезда в город. Вот, собственно, и все.

— Петр Сергеевич, Белозеров с ребятами еще работают там, но и они уже нашли кое-что полезное, — добавил Свешников. — Например, двое жильцов подъезда, где живет Толстых, видели Рубцова в тот день: бабушка — во дворе дома, а мужчина-сосед — на лестничной площадке.

Ерофеев удовлетворенно кивнул и поскреб затылок.

— Будем считать результат положительным. Тем более, вернулся Юрков из области, привез заключение экспертов. Получается, что Петренко этой гирькой хлопнул Рубцова и стукнул по голове Касьянова — обнаружились микроследы крови тех групп, которые были у обоих потерпевших. И на кроссовках — следы крови Касьянова. Вот такие «пироги».

— А с одеждой что? — уточнил Свешников.

— С одеждой получился пролет — Петренко хорошо стирает. Эксперты уклончиво сообщают, что есть следы пятен, похожих на кровь. Но об определенной принадлежности речи быть не может.

— Спасибо и на том, — вздохнул Станислав.

— Нельзя же, чтобы везло на все сто! — подбодрил подполковник. — Я думаю, у нас достаточно теперь фактов для предметного разговора с Петренко. Завтра утром на свежую голову с этого и начнем. А на сегодня хватит — пора отдыхать.

Предположение начальника было вполне справедливым.

Будто прочитав мысли Широкова, подумавшего, не ушла ли Наташа, Ерофеев сказал:

— Там вас Наталья Николаевна дожидается. Идите отнесите ей вещдоки и протокол, а потом выходите во двор — я вас на машине по домам развезу.

Это несколько нарушило планы Станислава, но, представив ее усталое лицо, он решил, что отказываться от предложения начальника было бы эгоистично. Поэтому Широков поблагодарил Ерофеева и вместе с Игорем отправился на второй этаж.

Наташа сидела за столом, уронив голову на скрещенные на столешнице руки. Лицо скрывала копна рассыпавшихся черными змейками волос. Услышав, что в кабинет вошли, она встрепенулась и, поправив волосы, виновато улыбнулась.

— Раскисла я что-то, ребята…

Во всем этом было столько женственно беззащитного, что Широков в который раз подумал о незавидной доле женщин-милиционеров. В том случае, естественно, если они добросовестно относятся к работе. Он передал Наташе полиэтиленовый пакет с ручками, где покоились изъятые к квартире Толстых вещи. Червоненко убрала пакет и лежавшие на столе бумаги в сейф и заперла сейф на ключ.