Белая гардения - [34]

В танцевальном зале была совсем другая обстановка: обшитые деревом стены, красные турецкие ковры, расстеленные по периметру, а в центре — пары, кружащиеся под звуки живого оркестра. Американские, французские и английские офицеры вальсировали с прелестными профессиональными танцовщицами. Постоянные посетители, сидевшие в роскошных креслах и на бархатных диванах, поглядывали на них и время от времени жестом приказывали официантам принести икры и хлеба.

Воздух был пропитан табачным дымом. Так же, как в тот вечер, когда Сергей учил нас танцевать болеро, я почувствовала, что оказалась в новом, совершенно незнакомом мне мире. Разница заключалась лишь в том, что клуб «Москва — Шанхай» существовал на самом деле.

Дмитрий повел нас вверх по лестнице в ресторан, который располагался в мезонине над танцевальным залом. Десятки газовых ламп украшали столики, свободных мест не было. Мимо нас пронесся официант с горячим шашлыком на шампуре, оставляя за собой шлейф аромата нежнейшей баранины с луком и бренди. Куда бы ни падал мой взор, всюду я видела бриллианты, меха, костюмы из дорогой шерсти или шелка. Банкиры и управляющие отелями за столиками обсуждали дела с гангстерами и тай-панами[7], а актеры и актрисы строили глазки дипломатам и морским офицерам.

В дальнем конце ресторана сидели Алексей и Люба. Алексей уперся локтем в стол, на котором стоял графин с вином. Они беседовали с двумя английскими морскими капитанами и их женами. Когда мы подошли к ним, мужчины встали, но их неразговорчивые жены лишь посмотрели на нас с Амелией, едва скрывая отвращение. Одна из них стала так внимательно рассматривать разрез у меня на платье, что я даже смутилась.

Появились облаченные в смокинги официанты с серебряными подносами в руках и принялись выставлять на стол устриц, пирожки со сладкой тыквой, блины с икрой, густой спаржевый суп и черный хлеб. Еды было явно больше, чем мы могли съесть, но они несли все новые и новые блюда: рыбу в водочном соусе, котлеты по-киевски, компот, черешню и шоколадный торт на десерт.

Один из капитанов, Вильсон, спросил, нравится ли мне Шанхай. Город я знала плохо, видела только дом Сергея, школу, магазины на тех нескольких улицах, по которым мне разрешалось ходить одной, да парк во Французской концессии, но я ответила, что это чудесный город. Он согласно кивнул, придвинулся ближе ко мне и шепнул:

— Большинство русских в этом городе живут совсем не так, как вы, милая леди. Вы видели бедных девушек внизу? Это, наверное, дочери принцев и аристократов. Теперь им приходится танцевать и развлекать пьянчуг, чтобы заработать себе на кусок хлеба.

Второй капитан, его фамилия была Бингем, сказал, что слышал о том, что мою мать забрали в трудовую колонию.

— Сталин, этот сумасшедший, не вечен, — заявил он и стал накладывать в мою тарелку овощи. Он так старался, что опрокинул перечницу. — Год не закончится, как там произойдет новая революция, вот увидите.

— Что это за болваны? — тихо спросил Сергей у Дмитрия.

— Вкладчики, — так же тихо ответил Дмитрий. — Лучше продолжайте улыбаться.

— Нет, — возразил Сергей. — Тебе придется научить этому Аню. Она уже достаточно взрослая и намного очаровательнее любого из нас.

Когда в конце ужина подали портвейн, я отлучилась в дамскую комнату. Там я по голосам узнала капитанских жен, которые, заняв соседние кабинки, стали переговариваться. Одна из них возмущенно сказала:

— Этой американке надо бы постыдиться, а она ведет себя как царица Савская. Разрушила жизнь хорошего человека и теперь еще спуталась с этим русским.

— Да, да, — отозвалась ее подруга. — А что это за девочка, которую она с собой привела?

— Не знаю, — ответила первая. — Но могу поспорить, что скоро и она станет такой же.

Я прижалась к раковине, стараясь, чтобы каблуки не дай бог не клацнули о кафельный пол, — так мне хотелось дослушать их разговор. Что это за хороший человек, жизнь которого разрушила Амелия?

— Билл может тратить свои деньги так, как ему заблагорассудится, — продолжала первая женщина. — Но я не понимаю, зачем он связался с этим сбродом. Ты же знаешь, какие люди эти русские.

Не удержавшись, я хмыкнула, и разговор тут же прекратился. В обеих кабинках одновременно спустили воду, а я выскользнула за дверь.

Когда наступила полночь, место оркестра на сцене заняла группа кубинских музыкантов. В начале струнные инструменты звучали медленно и нежно, но после вступления духовых и ударных темп постепенно изменился, и я почувствовала, что зал оживился. Пары бросились танцевать мамбу и румбу, а те, кто был без пары, образовали шеренги и отплясывали конгу. Меня привела в восторг эта музыка, такая естественная и в то же время совершенная. Я вдруг заметила, что отбиваю носком туфли ритм и щелкаю пальцами в такт музыки.

Люба хрипло рассмеялась. Она толкнула Дмитрия локтем и кивнула в мою сторону.

— Ну же, Дмитрий, пригласи Аню на танец, покажи, чему тебя научил Сергей.

Дмитрий улыбнулся и протянул мне руку. Вместе с ним я вышла на середину зала, хотя, признаться, была готова провалиться сквозь землю от страха. Танцевать дома у Сергея — это одно дело, но здесь, в клубе «Москва — Шанхай», все по-другому. Десятки людей вокруг увлеченно отплясывали, качая бедрами и взмахивая ногами. Движения толпы сливались в какой-то единый безумный вихрь. Женщины и мужчины танцевали так, словно боялись, что если они прекратят двигаться, то остановятся и их сердца. Но когда Дмитрий положил одну руку мне на бедро, другой сжал мои пальцы, я сразу почувствовала себя в безопасности. Мы сделали несколько коротких шагов, качая бедрами и вращая плечами. Сначала все воспринималось как игра, мы сталкивались коленями, наступали друг другу на ноги и врезались, в другие пары, каждый раз смеясь. Но через какое-то время мы уже двигались синхронно и плавно, и я заметила, что полностью отдалась музыке, позабыв обо всем на свете.