Белава: Остановить бога - [4]

— Ах, ты ж чучело мокрое, — вскочила Белава.

— За что ты ее так, Водяной, — Ярополк тоже был возмущен.

— А ты смотри, что она со мной сделала!

Водяной подплыл поближе и вытащил из воды две кривые человеческие ноги.

— Такой позор, — Вояной слезливо скривился.

— Ты мне проиграл хвост, — возмутилась девушка, — все честно!

— Да надо мной теперь даже последний пескарь потешается, пиявки к этим кривулям присасываются, а плавать-то одно мучение. Вертай мой хвост, гарпия ядовитая.

— Белавушка, — сказал Ярополк, пряча улыбку, — Что ж ты так с царем речным. Верни ему хвост.

— Не верну, — заупрямилась чародейка. — Он мне его проиграл!

— Во что проиграл? — заинтересовался тысячник.

— Сижу я тут третьего дня, вдруг этот приплывает и говорит: "Голова болит, мочи нет". Помоги, говорит. Ну я ему и отвечаю, мол, живо, дяденька Водяной, на ноги поставлю. А это харя ржать давай. Говорит, на ноги не поставишь. Я говорю, поставлю на ноги, а он хвостом своим селедочным по воде лупит и ржет, аки конь дикий. Не поставишь и все. Я говорю, спорим, поставлю на ноги, а он отвечает: "Поставишь, тогда хвост забирай, зачем он мне с ногами нужен будет". По рукам ударили. На ноги поставила? Поставила, вона добротные какие. Выиграла стало быть? Выиграла. Хвост не отдам и весь сказ.

— Э-эх, — взмахнул рукой Водяной, — кровопивица! Ни стыда, ни совести у тебя. Верни мой хвост, меня же с таким позором не уважают.

— А неча насмехаться, — насупилась Белава.

— Ну, правда, душа моя, уважь дяденьку Водяного, верни ему хвост, — Ярополк взял ее за руку и нежно посмотрел в глаза.

— Но он же проспорил, — пыталась не поддаться девушка.

— Ладно, — горько вздохнул речной владыка. — Выйду на солнышко лютое и помру во цвете лет. Жить мне с таким позором не за чем.

Он вышел на берег и сел. Ярополк просяще смотрел на невесту, а та противилась из последних сил.

— Ладно, — наконец сказал она. — Повинился бы за свои насмешки, давно бы со своим хвостом по реке плавал. А он только ругается и обзывает.

Она пошептала и щелкнула пальчиками.

— Вот ведь кикимора, — разразился новым приступом возмущения Водяной. — А как я теперь в реку попаду? Ползком что ли?

— Ах, ты козел неблагодарный! В воде тебя ноги не устраивают, на берегу хвост. Глаза б мои тебя не видели, — она плюнула и отвернулась.

Ярополк молча отнес Водяного к воде и опустил.

— Спасибо тебе, мил человек, — сказал Водяной. — А на этой злыдне все ж не женись, вона чего выделывает окаянная.

— Не могу я на ней не жениться, царь речной. Люба она мне, жизни нет как люба. А ты бы ей спасибо сказал. Ведь и правда хвост проспорил, а она его тебе возвернула.

— Вот еще, — вздернул нос Водяной. — Буду я еще всяким там спасибо говорить. Царь я речной аль не царь?

— Но мне-то сказал.

— Ты человек хороший, тебе не грех и сказать. Прощевай, добрый молодец, а мне пора одному пескарю рыло начистить, — и исчез, махнув хвостом.

Ярополк покачал головой и вернулся к Белаве. Она состроила обиженное личико и отвернулась от него.

— Что ты, душа моя? — улыбнулся он.

— Не надо было ему хвост возвращать, — сказала она и повернулась к тысячнику. — Правда, я так тебе люба?

— А ты разве не знаешь? — он грустно улыбнулся. — А я тебе? Ты ведь ни разу так и не сказала мне об этом.

Вот что за человек? И соврать нельзя, сразу поймет, потому как ложь чует, и правду сказать нельзя, она ее и от себя старалась прятать, потому как ему слово дала. Девушка задумалась. Нравился он ей. Добрый, нежный, заботливый, красавец опять же. Вона как бабы ихние глазами его пожирали, да и родным стал со дня их знакомства. Мо жет и не любит, как ему хочется, а все ж приятно быть с ним рядом. Белава только открыла рот, чтобы попробовать сказать ему все это, как он сам ее перебил.

— Не надо, не отвечай. Боюсь я ответ услышать сейчас. У нас ведь еще столько времени впереди. Все будет, и любовь взаимная и счастье совместное, да?

— Да, — кивнула она совершенно честно.

Ярополк обнял ее, и она подставила губы. Почему бы и нет? Жених ведь.

Обратно они возвращались уже в сумерках. В доме Никодия было шумно. Хмельные сваты и сам хозяин горланили песни, и не всегда приличные. Гостей в доме прибавилось. Односельчане заглядывали на огонек, как бы узнать то одно, то другое, а Никодий усаживал их к столу и щедро лил медовуху. Сновида сидела во дворе со Всемилой, о чем-то разговаривая. Женщины обернулись на вошедших Белаву и Ярополка.

— А вот и голуби наши, — заулыбалась Всемила.

— Они, — подтвердила Сновида, пытливо рассматривая их.

Голуби смутились и попытались пройти мимо.

— Не ходите туда пока, — остановила их Всемила, — там батька наш на радостях бушует. Хотя, Ярополк, ты сходи, испей с будущим тестем чарку хмельную, а ты, Белава, с нами останься. Поговорим по бабьи, по нашему.

— Отчего же не пропустить чарку со славным человеком, — улыбнулся берестовский тысячник и пошел в дом, откуда тут же понеслись радостные голоса, приветствующие его.

— Ярушко мой весь светится, — сказала Сновида, глядя ему вслед.

— Ой, — всплеснула руками Всемила, — забыла дело важное на завтра сделать. Оставлю вас. — и она ушла.

Белава потупилась, чувствуя смущение. В тот единственный раз, когда она познакомилась с теткой Ярополка, девушка впервые узнала, что может перенять чужой дар, и это был дар ясновидения. Белава с тех пор училась им пользоваться. Видения были короткими и не всегда четкими и чаще всего хаотичными, возникающими сами по себе. Не всегда удавалось вызвать видение, но она училась, а Дарей ей помогал как мог постичь эту силу. Девушка чувствовала, что Сновида не особо-то и одобряет выбор племянника, но не спорила, зная, что это не имеет смысла. Ясновидица некоторое время молчала, рассматривая девушку, но, наконец, решила нарушать молчание.