Бэль, или Сказка в Париже - [10]

Тяжелый вздох, последовавший вслед за этими мыслями-воспоминаниями, выплеснулся из ее груди, Яна свернулась калачиком в надежде, что, может, хоть так ей удастся уснуть. И тут в ее невеселые раздумья вклинился Егор. А вернее, перед ее мысленным взором предстало его смущенное лицо, которое она увидела в тот момент, когда вошла на кухню Егора Алексеевича и застала его внука сидящим за столом в полосатом халате. «Как он изменился! — подумала Яна. — И вовсе не в худшую сторону!» Темные густые волосы обрамляли мужественное повзрослевшее лицо. Прямой, с едва заметной горбинкой нос, большие карие глаза, высокий, как у Егора Алексеевича, лоб. Он был высок, гармонично сложен, атлетически натренирован. Да, таким сможет гордиться любая девушка! Яна невольно поймала себя на мысли, что завидует американской невесте Егора, о которой как-то между прочим сообщил ей Егор Алексеевич перед самым приездом внука. Старик тогда еще предположил, что Егор, может, заявится в Москву со своей иностранной невестой. Яна попыталась представить себе далекую незнакомку, однако у нее ничего не получилось, она понятия не имела, какие девушки могут нравиться Егору. «Наверное, очень красивая!» — решила она с легким уколом ревности, которого вовсе не ожидала, а почувствовав, тут же спросила себя: «С какой это стати?»

А наверное, с той, что тогда, давно, еще до эмиграции Уваровых в Америку, когда Яне было всего девять лет, Егор казался ей самым красивым мальчиком на земле, и она была безумно, по-детски в него влюблена. Ей вспомнился момент, когда она поняла это. Родителям Яны нужно было срочно уехать на премьеру какого-то спектакля. Мама обычно всегда брала Яну с собой, но девочку свалила ангина, и Елена Васильевна по-соседски попросила Егора Алексеевича приглядеть за ней. Тот же, не долго думая, после ухода родителей забрал Яну к себе и уложил на диван. Приехал Егор. Яна и раньше встречала внука Егора Алексеевича, чаще всего во дворе, где он гулял с ребятами, когда приезжал в гости к деду. Он тогда казался ей совсем взрослым, и конечно же не обращал на нее никакого внимания. Если другие его сверстники иногда и подходили к играющим в «резиночку» девочкам, чтобы отпустить в их адрес какую-нибудь грубую шутку, Егор этого не делал никогда. А однажды Яна поднималась вместе с Егором в лифте. Она, прижимая к себе ракетки бадминтона, уже вошла в лифт и хотела нажать на кнопку, когда услышала его голос:

— Подождите минуту!

Яна поставила ногу между стремительно ползущими друг к другу дверцами.

Егор вбежал в лифт со словом «спасибо».

— Пожалуйста! — ответила Яна и, почему-то застеснявшись, опустила глаза.

— Я знаю, тебе тоже на седьмой! — сказал Егор и нажал на кнопку. А потом, из вежливости, спросил, хорошо ли она играет в бадминтон.

— Плохо! — ответила Яна и тяжело при этом вздохнула. — Меня во дворе все обыгрывают.

— Правда? — удивился он и, увидев, что она и впрямь расстроена таким положением дела, решил ее подбодрить: — Ничего страшного! Я часто приезжаю в гости к деду. Хочешь, подучу тебя?

— Хочу! — обрадовалась Яна и благодарно ему улыбнулась.

Двери лифта открылись, и они разошлись по своим квартирам, конкретно ни о чем не договорившись.

И вот теперь, когда она лежала с ангиной, встретились. Егор вошел в комнату, увидев Яну, поздоровался:

— Привет, соседка!

— Привет! — тихо ответила Яна и, снова застеснявшись, попыталась приподняться с дивана.

— Лежи, лежи! — упредил ее Егор Алексеевич, выглянув из прихожей. — У нее температура высокая, — сообщил он внуку. И добавил: — И между прочим, имя есть, очень даже красивое, как и сама она. Правда, Яночка?

Девочка скромно отмолчалась, снова пытаясь встать.

— Егор Алексеевич, может, я домой пойду? Телевизор посмотрю, а там и мама с папой приедут.

— Да что ты, Яночка! Егора, что ли, стесняешься? — удивился седовласый сосед.

— Нет, просто не хочу вам мешать! — совсем по-взрослому ответила Яна.

— Ой! Посмотрите на нее, мешать она не хочет, а, Егор? Да нам с тобой гораздо веселей!

— Конечно! — поддержал деда Егор и поспешил сменить тему, поняв, что девочка чувствует себя неловко именно из-за него.

— Дед, тут мама пирожных тебе прислала, сама испекла по какому-то новому рецепту. Давайте чаю попьем, а потом мы с Яной во что-нибудь поиграем, ну, например, в шахматы. Ты умеешь в шахматы играть?

— Немного умею, — ответила Яна, зардевшись. — Папа учил меня.

— Вот и хорошо! Ты, оказывается, только в бадминтон не умеешь!

— Уже чуть-чуть умею! — гордо сказала Яна. — Меня Лена Турускина научила.

— Ага! Оказывается, Лена Турускина выполняет мое обещание.

— Но тебя же нет и нет!

Эти слова заставили Егора улыбнуться:

— Хорошо, пусть Лена учит тебя, а я экзамен буду принимать! Договорились?

— Договорились! — согласилась Яна и тоже улыбнулась.

А потом они пили чай, смотрели телевизор и играли в шахматы. Родители задержались до половины одиннадцатого, но время, скрашенное присутствием Егора, пролетело совсем незаметно. Когда в прихожей раздался звонок и Яна поняла, что это ее родители, она с сожалением вздохнула.

Всю ночь тогда Яна думала о Егоре. Она, будучи ребенком, не могла понять, что в ней зарождается самая настоящая первая любовь. Ранняя, пришедшая в общем-то не ко времени. В этом возрасте невозможно размышлять о чувствах, которые дарит человеку любовь, думать о том, как от случайного прикосновения руки любимого к твоей руке пересыхает в горле, как ты, поймав на себе его желанный взгляд, трепещешь от переполнившего тебя сверх всякой меры счастья! А его голос, даже послышавшийся откуда-то издалека, заставляет сердце замирать, будто ты услышала фантастическую неземную мелодию!